– Плохо, что не прирезали его. Я бы чувствовал себя гораздо спокойнее, если бы знал, что меня не подстрелят. Не слишком быстро мы идем, а?
– Нормально.
– Да мы же их нагоняем!
– Следы говорят, что все в порядке.
– Ты же сам только что сказал, что дождь их все съедает!
– Не суетись.
– Не суетись. Не бегай. Не прыгай. Не ной. Не спи. Иди быстрее. Иди медленнее. Если честно, иногда я жалею, что тот парень тебя не продырявил.
В ответ на эти слова следопыт весело хохотнул, но, бросив взгляд на землю, разом стал серьезным. Лук этого не заметил и продолжал разглагольствования, пока на него не цыкнули.
– Ну вот! Опять ты мне затыкаешь рот! – возмутился солдат.
– Да помолчи же ты! – прошипел северянин. Он исподлобья осматривал поляну.
– Что? – затаив дыхание, спросил Лук и начал озираться по сторонам.
Стрела с белым оперением разрезала дождливую пелену и вонзилась в землю у левой ноги Га-нора. Стрелок находился на другом конце поляны. Капюшон отброшен, светлые волосы прилипли ко лбу, серые глаза, как и наконечник стрелы, наложенной на тетиву мощного изогнутого лука, неотрывно смотрели на сына Ирбиса.
– Вляпались, лопни твоя жаба! – простонал Лук. – Говорил же, слишком быстро идем.
Га-нор нахмурился. Если бы стрелок хотел, он давно бы уже их прикончил. Без всякого предупреждения. А здесь медлит. Значит, не так ему их жизни и нужны. Есть надежда, что они смогут договориться.
– А вот и остальные, – пробормотал солдат, когда из-за деревьев вышли молодой, не старше двадцати лет, парень и женщина с вещевым мешком за плечами. Та самая, что в деревне от Сжегших душу мокрого места не оставила. Ходящая или Огонек, Лук не знал.
– Кто такие? – В серых глазах лучника застывал лед.
– Га-нор из клана Ирбиса. Следопыт отряда разведчиков. Врата Шести Башен.
– Лук, стражник первой роты башни Льда. Врата Шести Башен.
Парень, стоявший рядом с женщиной, присвистнул:
– Далеко же вас занесло от Самшитовых гор. Заблудились?
– Нужда заставила.
– Конечно же, большая.
Молокосос нравился Луку все меньше и меньше:
– Большая. Набаторская армия и сдисские колдуны называется.
– Давно ушли?
– Как штурмом крепость взяли, так и ушли. Лесами к своим пробирались.
– А за нами зачем идете?
– У нас дорога одна. Не наша вина, что вы направляетесь туда же, куда и мы.
– И куда же, по-твоему, мы идем? – нехорошо прищурившись, спросил молодой.
– В Альсгару, конечно же.
– Да ну?
– Помягче, Шен, – одернула молодого женщина. – Мы не уверены, что вам с нами по пути.
– Не хотите идти вместе, не надо, – угрюмо ответил следопыт. – Мы вашей компании не ищем. Пропустите вперед. Нам делить нечего. У всех свои дела.
– Вы за нами топаете от самой деревни, так?
Луку очень хотелось соврать, но, судя по выражению лица стрелка, тот не любил сказок.
– Да. Мы ушли немного раньше, но потом пропустили вас вперед.
– Это ты ночью ходил вокруг костра? – Сероглазый заметил окровавленную повязку Га-нора.
– Точно. Хорошо стреляешь.
– Хорошо бегаешь, – не остался тот в долгу, но лицо его уже не было таким мрачным. – Ты везунчик.
– Уг хранит умелых, – невозмутимо произнес следопыт. – Я могу узнать твое имя?
– Серый, – после недолгого молчания ответил мужчина и опустил лук. – Бросайте оружие и можете идти впереди. Но так, чтобы я вас видел. И без глупостей.
Глава 11
Тальки часто повторяла, что зеркала любят лгать, даже если ты просишь их сказать правду. На приказ показать истину они всегда отвечают смехом и искажением реальности. Юлят, ловчат, изворачиваются и лгут, лгут, лгут.
«Никогда не доверяй зеркалам, милочка. И не поворачивайся к ним спиной. Они могут обжечь», – говорила старая карга, добро улыбаясь и попивая холодный шаф.
Тиа ей не верила – зеркало всегда показывало реальность. Но сегодня все изменилось. Впервые оно обмануло, и Проклятая с ненавистью смотрела на свое отражение, ставшее вдруг чужим.
Хотелось выть. Кричать. Убивать всех, кто попадется под руку: тупых местных жителей, перепуганных набаторцев. Тех, из-за кого она стала такой: суку-девицу, мальчишку-щенка, внезапно проявившего Дар Целителя, и лучника. Последнего в особенности. Она вытащит из него все жилы, а потом заставит съесть собственные глаза. Рыхлый, широкоплечий детина, с пухлыми, отвисшими губами, плоской тупой мордой и белесыми нечеловеческими глазами смотрел на Тиф из лживого зеркального мира. И она не выдержала. Зарычала, словно загнанная в угол волчица, и что есть сил ударила тяжелым кулаком в ненавистное лицо. Зеркало лопнуло. Разбилось вдребезги. Рассыпалось острыми продолговатыми осколками по полу, грозя поранить босые ноги. Лицо исчезло и… осталось. Здесь. С ней. У нее. Навсегда. Костяшки правой руки жгло, на доски пола капала кровь. Тиа не обращала на это ровным счетом никакого внимания и изо всех сил старалась унять кипящее в груди бешенство. Теперь она, как никто другой, понимала Аленари, которая всегда разбивала этих лгунов, где бы они ей ни попадались.
Невыносимо знать, что ты – уже не совсем ты. Аленари еще повезло. Она лишилась лица, но сохранила тело. Тиа не могла похвастаться даже этим. В одно мгновение Проклятая потеряла все, что у нее было. То, чем она так заслуженно гордилась. Вечная молодость и красота канули в Бездну. Истинная оболочка оказалась уничтожена, остался лишь дух. А еще – душа и тело дурака, с которым она оказалась связана. Сейчас дух Тиа «стоял» у парня за левым плечом и, удерживая «узы контроля», рассматривал мерзкого урода.
Тело, к которому Тиф оказалась привязана, словно собака на цепи, было смертным. Ему отведен ужасно короткий срок. Рано или поздно оно состарится, умрет, и что тогда? Второй раз рядом не окажется Целителя… Непредсказуемая душа человека «взбрыкнула». Продолжая испытывать боль в руке, Тиа на мгновение выпустила «узы». Прежде чем она успела вновь перехватить контроль над чужим телом, пастух заскулил, увидел окровавленную кисть, закричал:
– Отпусти-и-и-и!!!
Из его глаз ушла мертвенная белизна, они вновь стали голубыми и водянистыми.
Выругавшись, Тиф «обняла» его сзади за шею, стараясь подавить отвращение, зашептала что-то успокаивающее, зрачки Порка расширились, побелели и растеклись, захватывая радужку и белок, превращая их в ужасающее бельмо. Одновременно Тиф отрезала оказавшуюся неожиданно сильной душу от управления этой оболочкой.
Удалось, но с каким трудом! Если бы у призрака Тиа было тело, оно бы взмокло! Каждая попытка овладеть чужой скорлупой стоила ей неимоверного напряжения. А уж когда пришлось выполнять более сложные действия, чем идти или бежать, Проклятой казалось, что ее вот-вот оторвет от спасительного островка и выплюнет в Бездну. Все силы уходили на контроль. О какой-нибудь другой стороне магии не могло быть и речи. Тиф была способна создавать лишь самые легкие заклинания. Сейчас, без собственной оболочки, она не могла воспользоваться всей глубиной Дара.
