– Это еще зачем?! – рявкнул он.
– Ну, если меня потом Молс спросит, почему я не пришел на встречу, должен же я ему что-то сказать.
Это заставило их призадуматься. Если я говорю правду, их за такое по головке не погладят.
– Хорошо, – наконец решился здоровяк и взял у-так. – Ждите. Если соврали, я вас в бараний рог согну.
– Не ершись раньше времени, малыш, – улыбнулась Лаэн. – Просто сделай то, для чего тебя здесь поставили.
Он бросил на нее злой, многообещающий взгляд и, буркнув товарищу, чтобы тот не спускал с нас глаз, скрылся в глубине лавки. У меня появилась свободная минка, и я стрескал купленную выпечку. Лаэн меня в этом опередила и сцапала с лотка очередную плюшку. Как я понял, чтобы просто позлить парня.
– Кто платить будет?! – не выдержал тот.
– Не думаю, что старина Молс пожалеет крошек. Его лучшие друзья не умирают с голоду, – ухмыльнулась она.
– Прямо так и лучшие? – пробормотал громила, но больше о плате не заикался, разумно решив, что следует дождаться товарища, который прояснит обстановку.
Вошел покупатель, и парень поспешно спрятал оружие под прилавок. Он заметно нервничал, пока обслуживал клиента, хотя мы и вели себя смирно. В этот момент пришел второй продавец. Без у-така, но зато с кислой мордой. Поймал вопросительный взгляд напарника, едва заметно покачал головой.
– Идемте за мной. Вас ждут, – неохотно сказал он нам.
Мы последовали за ним и оказались в длинном коридоре.
– Вот видишь, малыш, все разрешилось наилучшим образом, – поддела его Лаэн.
Тот дернулся, зашипел:
– Не знаю, кто ты такая, но не стоит меня злить.
– Учту, малыш. Учту. – Лаэн обернулась ко мне и весело подмигнула. Я сделал страшное лицо, чтобы она перестала дразнить дурака. Что за детская забава? Она в ответ показала мне язык.
Мы вышли во внутренний двор, который нисколько не изменился за прошедшие годы. Разве что деревья стали куда выше, чем прежде. Пекарня осталась слева, мы протопали по аккуратно подметенной дорожке через небольшой сад и оказались у хорошего трехэтажного дома.
С улицы его видно не было, так что многие жители этой части Альсгары очень бы удивились, если бы знали, как живут некоторые булочники.
У входа, возле которого уже зажгли факелы, торчали четверо. Их я тоже видел впервые. Кажется, за последние семь лет здесь произошли некоторые перестановки. Новые люди сплошь и рядом. Один из них, высокий и плечистый, встал с травы, подошел к нам:
– Эти, что ль? – спросил он.
– Угу.
– Ну что? – улыбнулся плечистый. – Лук сымай. Мне с друзьями придется вас обыскать. Чтобы между нами было полное взаимопонимание и никаких недоразумений.
Оставшаяся на траве троица как по команде очутилась на ногах.
– Я проверю бабу, – поспешно сказал приведший нас малыш.
– И она тут же оторвет тебе руки, Луга, – раздался насмешливый голос.
У двери стоял красномордый, кряжистый мужик. У него были огромные лохматые баки, переходящие в неопрятную, изрядно поседевшую бороду. На голый и, несмотря на преклонный возраст, мускулистый торс был наброшен кожаный жилет. Короткие штаны до колен, широкий пояс с серебряной бляшкой в виде оскаленной волчьей морды, кривой сдисский кинжал в дорогих ножнах. В левой руке он небрежно держал мой топорик. Толстые губы улыбались, а вот карие глаза насторожены. Он в любой момент ожидал от нас подвоха. Причем основное внимание уделял Лаэн.
– Привет, Пень. – Мое солнце поздоровалась первой.
– Привет, привет. Как добрались?
– Удачно.
– Не вижу ваших провожатых. Где их потеряли?
– Им не повезло, – ответил я. Больше наш собеседник не улыбался.
– Пень, – влез в разговор плечистый. – Нам их обыскивать?
– Заткнись, – бросил красномордый, и этот приказ подействовал на людей Молса как удар хлыста. – Не повезло, – словно смакуя эти слова, произнес Пень. – Всем и сразу?
– Да.
– Неужели Кнут зарвался? – В его голосе проскользнули нехорошие нотки. Пень был дружен с моим старым знакомцем. Проще говоря, они были как братья.
– Нет. Ему и вправду не повезло. Нарвался на ловкого набаторца.
– Жаль. – Было непонятно, поверил он мне или нет. – Гнус и Бамут тоже?
– Не совсем. – Лаэн посмотрела ему в глаза. – Они зарвались.
– О, – протянул тот. – Обидно. Хорошие были люди.
– Вне всякого сомнения. – Я был необычайно серьезен.
– Забери меня Бездна! – внезапно воскликнул тот, кого называли Лугой. – Серый!
Эта новость произвела на окружавших нас громил очень большое впечатление. До них наконец-то дошла связь между загадочной поездкой Кнута, Гнуса и Бамута, у-таком в руках Пня и приездом мужчины и женщины.
Теперь на нас смотрели во все глаза, а Луга отошел от Лаэн как можно дальше. Было заметно, что он воспринимает слова Пня про отрывание конечностей в самом буквальном смысле. У Ласки за время ее работы в Альсгаре сложилась не самая лучшая репутация.
– Ты слишком догадлив, – обманчиво тихо сказал Пень. – До добра это не доведет, понимаешь меня?
«Малыш» побледнел пуще прежнего:
– Да.
– Знаю, что соблазн растрепать об этом на каждом углу будет очень велик, как и желание заработать немного соренов, но, прежде чем ты раскроешь рот, подумай вот о чем. Деньги еще надо получить, Йох далеко, а я рядом. И твоя семья тоже. Ты ведь умный малый, не так ли? – вкрадчиво поинтересовался краснолицый гийян.
– Я не собираюсь болтать.
– Вот и славно. Ступай. Занимайся делом. Вас мое предупреждение тоже касается. Надеюсь, никто здесь не думает, что десять тысяч соренов гораздо лучше, чем мое недовольство и… семейные неприятности? Вот и чудесно. Гелл, ты за своих ребят отвечаешь головой.
– Мы не будем трепаться. Знаешь же, – обиженно сказал плечистый.
– Знаю. Серый, Ласка, прошу в дом.
– Круто ты с ними, – сказал я, когда мы оказались внутри.
– Иначе нельзя.
– Не думаешь, что подобное обращение не пойдет на пользу?
– Глупости! – фыркнул Пень. – Они знают, что я часто лаю, но кусаю только по делу.
– Ты не кусаешь. Ты рвешь.
Он негромко хохотнул, вернул мне у-так, предупредив на всякий случай:
– Не балуй.
На улице уже порядком стемнело, и в доме зажгли свечи. Лежащий на полу дорогой бордовый ковер глушил ваши шаги. Пень остановился у двустворчатых дверей, толкнул их:
– Вваливайтесь.
Комната оказалась велика, ярко освещена свечами, стоящими на большом, накрытом белой скатертью столе. Раздалось три негромких хлопка в ладоши. Аплодировала высокая пожилая женщина. У нее было приятное лицо, большой рот, волевой подбородок. Поседевшие волосы убраны под белый накрахмаленный чепчик. Одежда простая, если не сказать скромная. Глядя на нее, милую и добрую хозяйку пекарни, никогда не скажешь, что перед тобой глава гильдии гийянов юга и один из самых влиятельных людей в преступном мире Альсгары. Та, что взяла себе имя Молс. Ее видели лишь избранные, которых можно пересчитать по пальцам на обеих руках. Она всегда предпочитала оставаться в тени, общаясь со всеми, кто на нее работает, через Пня. А тот уж постарался, чтобы все считали, что Молс мужчина. Даже знающие люди во время разговоров друг с другом предпочитали о Молсе говорить «он». Так привычней и… безопасней.
