Сразу за ним следовала Тиф. Потом я. Замыкал шествие Гбабак.
— Куда мы придем? — поинтересовался я.
— Если не сворачивать, то рано или поздно окажемся в Звездчатом зале. От него до главных покоев минок пятнадцать. Там уже обжитые помещения. Зал Тысячи лестниц, а затем и Тигриная тропа…
Мне эти названия ничего не говорили.
— А место-то совсем опаршивело, — задумчиво произнесла Проклятая, проведя рукой по картинной раме и посмотрев на пыль, оставшуюся на пальцах. — Все в запустении. Смотри, какая паутина на потолке.
— Меня больше волнует, что нашло на Рону, — ответил я.
— Она ненормальная. Ее разум все еще нестабилен.
— Я так не думаю.
— Она поступить квак все. Если твой видеть, что твой дом гореть, ты бежать, спасать. Она побежать.
— А Целитель, конечно же, бросился за ней. Звезда Хары! Как это все не вовремя! Чему ты ухмыляешься, Нэсс?
— Ты полезла в осиный улей, хотя полнара назад тебя сюда было не затащить.
— Полагаю, объяснение, что мой ученик в беде, тебя не устроит, — недовольно буркнула она, внимательно вглядываясь в бесконечный коридор.
— Конечно, нет. Не смеши Мелота. Ты ищешь только свою выгоду.
— И между тем, как только мы найдем этих умников, я их свяжу и вытащу отсюда, чего бы мне это ни стоило.
— Что тут произойти? — спросил Гбабак.
Тиа заглянула в боковой проем и, не найдя ничего интересного, поспешила за Юми:
— Либо Ходящие сдурели настолько, что начали цапаться друг с другом, либо… сюда наведался кто-то еще.
— Например, кто-то из твоих друзей.
— Возможно, — уклончиво ответила она и неожиданно нервно облизала губы. — Поэтому забудь о луке и берись за зубочистку. От нее в любом случае будет больше толку. Пришли.
Мы миновали шесть разветвлений и два перекрестка, а также без счета лестниц, уводящих наверх. И если в коридорах, которые мы прошли, царило запустение, то в зале, напоминавшем по форме восьмиконечную звезду, была настоящая разруха. Кажется, кто-то хорошо покидался магией.
— Никваквих тел. — Блазг вперевалочку прошелся по помещению и даже заглянул за колонну.
— Вот так, собака! — Юми с повисшими ушами в нерешительности стоял у начала лестницы, ведущей на второй этаж.
— Потерял след? — понял я.
Тиф выругалась сквозь зубы, впрочем, не глядя на нас и не спуская взгляда с выхода.
— Юми говорить, что запах разделяться. Один идти вверх, другой низом.
— Зачем им разделяться? — недоуменно прошептала Тиф, пятясь от выхода.
— Шен потерял девчонку! — озарило меня, и я обратился к вейе: — Как пошел Целитель?
— Вот так, собака!
— Внизу.
— Нам тоже придется разделиться. Найдите Рону. Уговорите ее пойти с вами. Встретимся здесь же. В случае опасности — уходите прочь. К лесу.
— Вот так, собака!
— Юми прав. А если она не захотеть идти?
— Тогда оставайтесь с ней, — буркнула Проклятая. — Мы вас отыщем. Идем!
Мы с Тиф вышли из зала.
— Зачем тебе эта Ходящая? — поинтересовалась Проклятая. — Думаешь, мальчик без нее не проживет?
— Думаю, что тебе ни к чему об этом думать. Ты что-нибудь чувствуешь? — Я обнажил «Гаситель Дара».
Она с сомнением посмотрела на нож:
— Нет. Никто поблизости не пользуется Даром, если ты об этом. Я очень надеюсь, что наши детки тоже не станут касаться «искр». Иначе их могут обнаружить раньше, чем это сделаем мы.
— Лучше придумай, что мы скажем Ходящим, когда на них наткнемся.
— Ты хотел сказать — если мы на них наткнемся. Не думаю, что пожар в башне произошел оттого, что какая-то старая дура забыла затушить свечу.
Я тоже был склонен предполагать самое худшее.
Теперь первой шла Тиф, а я следовал в пяти шагах за ней, то и дело оглядываясь. Череда залов поражала запустением и заброшенностью. Столь унылого зрелища я не видел даже на кладбище. Толстый слой пыли на полу, где были прекрасно видны отпечатки следов Шена, говорил о том, что здесь не ходили несколько десятилетий. На потолке и окнах висела паутина. Однажды мимо меня пролетела бледная моль.
Двери были заперты, многие оказались рассохшимися. Немногочисленные картины на стенах потемнели настолько, что уже невозможно было различить, что на них изображено.
— Какой-то клоповник, — разочарованно пробормотал я. — В моем сарае и то чище было.
Тиа понимающе хохотнула, но ее смех нельзя было назвать счастливым:
— Магия вырождается. Все приходит в упадок. Но глупцы не желают этого понять.
— Если ты вдруг решила оправдаться за все свои прегрешения, то несколько поздно. Не находишь? — с иронией спросил я у нее.
— Нас есть за что винить. Но мы хотя бы сохранили Дар, а у них осталась лишь спесь и пыль, — сухо ответила Тиф.
— На мой взгляд, у Ходящих еще есть зубы.
— Не буду спорить, — согласилась она, задрав голову к потолку и осматривая верхние галереи. — Но, как видишь, южан это обстоятельство не слишком остановило. К весне набаторцы будут за Лестницей. Если уже не там.
— Проказа мертва. Она держала вас вместе. И лишь благодаря ей вы были сильны.
— Ох, не мели чепуху, Серый! — Проклятая, склонив голову, прислушалась: — Здесь, в Империи, Тальки уделяют слишком много внимания. Думаю, мы справимся и без нее. Уже справляемся.
— Незаметно, чтобы ты интересовалась войной.
— Ну сейчас я больше заинтересована собой, — усмехнулась она, мельком взглянув на меня. Тиф пыталась казаться беззаботной, но глаза у нее были настороженными. Как у кошки, попавшей на спящую псарню. — Я, видишь ли, желаю упиваться местью. Все остальное может и подождать. Они справятся без меня.
Я поднял брови:
— Ты уверена, что тебя будут ждать? И ты сможешь вернуться?
— Не знаю. Все зависит от того, кто шлепнул Тальки. Слышишь?!
Она остановилась, подняв вверх палец.
— Рона! — едва слышно долетело до нас.
— И как этот парень дожил до своих лет? — раздраженно произнесла Тиа. — На его вопли сейчас сбежится вся округа. Я была права — Мелот действительно обделил его мозгами!
Проклятая рванула вперед, и я бросился следом за ней.
Мы вихрем пронеслись сквозь череду заброшенных комнат. Тиф несколько раз поворачивала. Судя по усиливающемуся жалостливому блеянию Целителя, двигались мы правильно. Я тешил себя надеждой, что его вопли слышим только мы.
Если прикинуть, какое расстояние нам пришлось пробежать, звук здесь подчинялся несколько иным законам, чем обычно. До Шена получилось неблизко. Я немного запыхался — проклятый лук оказался тяжеленной сволочью.
