— Очень здорово, — буркнул я, укладывая в снятую шкуру срезанные куски мяса.
Она засмеялась:
— Ты мне нравишься, Серый. Жаль, что мы не встретились при иных обстоятельствах. Когда я была совершенно другой.
— Мы встретились. И ты знаешь, что из этого получилось.
— Ты убил меня.
— Сколько еще раз ты об этом скажешь? Это сделал Шен. Я лишь закончил работу. Впрочем, некрасиво перекладывать ответственность на чужие плечи. Признаю. Убил. Правда, только твое тело. Но если ты мне скажешь, что я сделал это зря, а ты хотела только мило поболтать и оставила бы нас в живых, — я начну испытывать сожаление от содеянного прямо сейчас.
— Не скажу. Я хотела вытащить из тебя все жилы и заставить съесть глаза Целителя.
— Вот видишь. Значит, мне не о чем жалеть.
Она серьезно посмотрела на меня и сказала:
— Порой я нахожусь в одном шаге от того, чтобы прикончить тебя, лучник.
— Знаешь, со мной происходит то же самое. Зачем ты шла за мной? Зачем спасла? Ты вполне могла бы этого и не делать.
— Что-то на меня нашло, — съязвила Проклятая. — Захватил благой порыв, и я не смогла ему сопротивляться.
Но, помолчав, добавила:
— Мне, кажется, ты один в состоянии повлиять на Шена. Он к тебе прислушивается. Поэтому, если ты отправишься в Бездну раньше намеченного тебе срока, мне будет очень тяжело добиться от него желаемого.
— С чего мне помогать тебе?
— Я подумаю о причине.
Глава 21
— Я говорил — что идея глупая? — сказал Кальн, угрюмо глядя на висельников в имперской форме.
— Пять минок назад, — любезно напомнила Тиф.
Ее покойники интересовали лишь в оживленном виде.
— Ну может, ты не расслышал. Так мне не сложно и повторить.
— Я слышал. Но не собираюсь лишаться возможности комфортно путешествовать на лошади из-за твоего нытья. Будь добр — умолкни. Если они увидят, что ты так нервничаешь, нас повесят на всякий случай.
Кальн хмуро посмотрел на осужденных еще раз и пробурчал:
— Я не собираюсь завершать жизнь у Тощей вдовы.
— Ты в состоянии помолчать несколько минок и не действовать мне на нервы?! — огрызнулась Проклятая.
Она заработала злой взгляд, но воин не стал связываться с «Огоньком», тем более когда до города осталось не больше трехсот ярдов.
Решив, что не стоит рисковать всем отрядом, мы отправились в Фальц втроем: я, Кальн и Тиа.
Рыцарь избавился от слишком заметных доспехов, став больше похож на путника. Идея похода в логово набаторцев ему не нравилась с самого начала, но он все-таки пошел, решив, что если без него мы влезем в неприятности, то некому будет прикрыть нам спину.
— Ты знаешь, что это за дыра? — спросил я у «леопарда».
— Дырой бы я его не назвал, — тут же отозвалась Тиф. — Неплохой торговый городишко. Держался за Орлиное Гнездо. Солдаты из крепости здесь отдыхали. Кстати, он, считай, что на границе обжитых мест. От тракта к Окни и Лестнице — четыре дня, дальше только деревни, а затем леса да горы.
— Странно, что набаторцы не сровняли его с землей.
— Им не нужны пепелища. Я уже говорил об этом сто раз! — раздраженно сказала Проклятая.
— Мне интересно, как ты дожил до своих лет? — поинтересовался Кальн, стянув длинные волосы бечевкой.
— В смысле? — не поняла та.
— Тебя хочется пришибить. За твой язык.
— О, — понимающе ухмыльнулась она. — Многие пытались. Но, как видишь, я еще жив. А они — нет.
В ее голосе, беззаботном и веселом, проскользнуло что-то такое, что заставило воина перестать улыбаться:
— Ну тогда получается, что мы с тобой, как за каменной стеной?
— Что-то вроде того. — Кальн ее явно забавлял. — О! Нас приметили.
На дороге, возле входа в город, стояли черноволосые люди в теплой одежде и плащах цвета набаторской армии. Их было четверо, но, заметив нас, один из них направился к ближайшему дому, и, когда мы поравнялись с постом, оттуда вышли еще трое. Маленький и невысокий черноусый солдат смерил нас внимательным взглядом:
— По делам или проездом? — В его голосе не слышалось враждебности, хотя акцент меня покоробил.
На имперском он говорил неважно.
— Как придется. Ищем место, чтобы остановиться на зиму, — ответила Тиф.
— Что? Холодно в лесах стало? — понимающе усмехнулся один из его товарищей.
— Разрешение на оружие есть? — спросил усатый, посмотрев на секиру Кальна и мой лук.
— Нет, — не стала врать Проклятая.
— Тогда у вас три варианта. Заплатить пошлину набаторскому королю и купить право на ношение стали на месяц, а затем продлять разрешение за определенную плату. Сдать оружие. Или отправиться на виселицу.
— Сколько стоит и кому платить? — как можно дружелюбнее спросил я.
— Три сорена с носа. Деньги — в магистрат.
— А если при себе нет такой суммы?
— Оружие изымается до тех пор, пока не заплатите. Разрешены только кинжалы и охотничьи ножи. Воевал?
— Да, — не стал отрицать я.
— Где?
— В Сандоне.
Он, удивившись, посмотрел на меня внимательнее:
— А в эту войну?
— Был на отдыхе.
Кто-то рассмеялся, хотя я не сказал ничего смешного.
— А ты? Тоже сандонский?
— Да, — солгал Кальн.
Они усмехнулись:
— У нас помилование для всех, кто присягнет Его Величеству. Это не касается только военных преступников. Где намереваетесь остановиться?
— Проводите нас к вашему коменданту. — Тиф начала скучать.
Кальн посмотрел на нее как на идиота. Остальные тоже.
— Да ну? — делано изумился черноусый. — Вот так сразу и к коменданту?
— Ты неглупый человек, — ответила Проклятая. — Не трать ни наше, ни свое время. Мне есть что сказать начальнику гарнизона.
— Можно я дам ему в рыло? — поинтересовался один из набаторцев, придвигаясь к нам.
— Погоди! — цыкнул на него черноусый. — Успеешь. Хорошо, парень. Я отведу. Но не к коменданту, а к дежурному капитану. Пусть он разбирается. Если вы зря потратите его время — у вас будут серьезные неприятности. Сдавайте оружие.
Мы подчинились, после чего он дал знак следовать за ним, и группа в сопровождении почетного эскорта потопала по городу. Кальн улучил момент и прошипел мне на ухо:
— Порк соображает, что делает?!
