— А как дознался?
— На инженере Брониславском они прокололись. Конструктор. Помнишь, я тебе про самолет говорил? Его работа. Так вот, немцы и англичане инженера искать начали, а он, бедняга, еще в 39-м погиб…
— Что, стоящее изобретение? — насторожился Усенко.
— Не знаю… — пожал плечами пан Казимир. — Возможно… Только лично меня на этом деле чуть не провели, как воробья на мякине.
— Бывает… — Усенко закурил. — А теперь как?
— Как видишь, приехал…
— Скажи откровенно, вы еще колеблетесь?
— Конечно… — пожал плечами пан Казимир. — Обстоятельства складываются благоприятно, но если откровенно, то…
— Напрасно! Ты ж видишь: здесь полковник из самой Москвы, а у него, брат, полномочия… Так что опасаться нечего.
— А вот этого, капитан, — пан Казимир усмехнулся, — я как раз и опасаюсь больше всего.
— Почему? — недоуменно переспросил Усенко.
— Потому… Имею сведения: в белорусскую бригаду такой вот полковник прибыл и первым делом — командира из пистолета в лоб.
— Ну, могло быть. Что у нас, что у вас люди со всячинкой. Война…
— Да ты не переживай, не переживай! — Пан Казимир похлопал Усенко по плечу. — Скажу тебе откровенно: сейчас мы союзники.
— А потом? Не пойму, чего ты еще сомневаешься?
— Чего? А вот думаю, как бы вы нас потом, как махновцев в Крыму, того… Или ты не допускаешь? Я, например, допускаю…
— Слушай майор, — Усенко отшвырнул папиросу и оглянулся по сторонам. — Я тебе вот что скажу… Если, не дай бог, к этому повернется, я тебя самолично через границу на своем горбу переволоку. Веришь?
— Верю. И куда мне тогда? В Лондон?
— А у тебя что, кто-то есть в Лондоне?
— Есть!
— Кто? Та врачиха?
— Нет, — пан Казимир невесело усмехнулся. — Такой себе Мендель.
— Смеешься… Но ведь решать надо. Все равно, скоро разгромим немцев, и будет здесь Россия, и будет здесь Польша!
— Не сомневаюсь. Вот только вопрос, капитан, какая Россия и какая Польша? — и, улыбнувшись Усенко, майор зашагал к штабной землянке, где уже вовсю шла подготовка к немудрящему банкету…
