Освобожденные части едва успели дойти до своих мест для перегруппировки. Напор советских войск хлынул и затопил всю Украину во всех направлениях и за несколько дней дошел до Днестра на румынской границе!
Это был шквал. Вся Украина, красавица Украина с золотыми полями, бело-голубыми деревнями посреди жатвы, как корзины цветов, Украина в кукурузе и пшенице, где за два года построили сотни новых заводов, Украина утонула в лающей волне монголов и калмыков, макроцефалов с мокрыми усами, с зубами из белого металла, с большими пулеметами с плоскими барабанами, ошеломленных тем, что за полтора года пробежали от Волги до Галичины и Бессарабии. У них в карманах было много золотых колец, они хорошо питались, и они убили много врагов. Это были счастливые люди.
После многих трудностей и хлопот я встретил своих первых парней на старой польской границе во Влтаве. Мы сделали остановку в баварском лагере Вильдфлекен, откуда мы когда-то отправились 11 ноября 1943 года.
Мы возвращались с потрепанной бригадой, но опять легион новых волонтеров-валлонцев ждал победителей Черкасс, чтобы занять место раненых и убитых. Двумя неделями позже новая штурмовая бригада «Валлония» будет еще сильнее, чем прежняя, и будет насчитывать три тысячи человек, так же воодушевленных, как и старшие, уже серьезно подготовленные, с горячим желанием идти в бой.
Прежде чем добраться до других полей сражений, нам оставалось продефилировать через нашу Родину, где слава, завоеванная валлонскими волонтерами под Черкассами, серьезно расшевелила фибры национальной гордости. Нас, конечно, не любили в англофильских и коммунистических кругах, но даже наши хулители не могли отрицать, что наши солдаты остались верными воинской чести и традициям мужества нашего народа.
2 апреля 1944 года утром мы прибыли на голландско-бельгийскую границу. Оттуда мы начали наш марш через страну. Наша бронеколонна составляла семнадцать километров в длину. С высоты своих мощных машин наши молодые солдаты, смеясь, смотрели на наши красивые деревни с голубыми крышами. Это за эти города, за эту старую землю, несущую столько славы, они прошли через степи, вынесли столько мук и спорили с судьбой.
В полдень бригада триумфально вошла в рабочий городок Шарлеруа и на большой площади повторила свою клятву верности национал-социализму. Затем сотни танков устремились через валлонский Брабант. Большой лев Ватерлоо смотрел с высоты своего холма, как мы проходили.
Мы думали о всех тех героях, что когда-то приняли в этих плодородных полях такие же испытания, как и мы в русской грязи.
Но эта грязь была далеко. Наши бронемашины были усыпаны цветами, венки из дубовых ветвей высотой в два метра украшали борта. Кортеж трепетных девушек с искрящимися глазами ждал нас на пороге Брюсселя.
Центр столицы представлял собой сказочную карусель лиц и флагов. Наши машины с трудом пробирались через многотысячные толпы людей, бежавших приветствовать наших солдат. Толпа с криками поднималась, как море, бросая тысячи роз, первых, самых нежных роз, возвещавших свет и тепло весны.
Мой танк остановился перед колоннами Биржи. Я посадил в машину веселую ватагу ребятишек, чувствуя в своих руках их маленькие горячие ладони. Я смотрел на этот чудесный праздник, общность, причастие народа, столь восприимчивого к славе моих солдат. Беспрерывно с грохотом появлялись новые танки на дороге, усыпанной цветами.
Точно по той же самой дороге через пять месяцев в Брюссель войдут англо-американские танки.
VII. Эстонская эпопея
Наш легион в мае 1944 года отправился в Польшу для переформирования на огромном поле в местечке Дебица между Краковым и Лембергом.
Более восьмисот бельгийских рабочих заводов рейха после моей агитации добровольно записались в нашу бригаду.
Первый контингент из трехсот моих соотечественников едва прибыл в лагерь в июле 1944 года, когда началось новое наступление советских войск. Был взят Минск. За две недели мощная волна войск затопила немецкий фронт, сметая все на глубину в триста километров. В том же месяце советские армии подошли к границам Литвы и Пруссии. Зацепив половину Польши, они достигли пригородов Варшавы. Дорога на Берлин была открыта. Для отпора под Варшаву бросили дивизию «Викинг» с новыми танками.
Второй мощный удар Советов потряс фронт, на этот раз он потряс эстонский сектор Восточного фронта до линии Финского залива. На острие позиций под Нарвой стоял отборный корпус СС, третий танковый корпус, составленный из добровольцев всех германских стран: фламандцев, голландцев, датчан, шведов, норвежцев, латышей. Все они отчаянно сопротивлялись, но у них были большие потери.
На этом направлении тоже надо было срочно латать дыры. Но чем заткнуть?
Некоторые военные ведомства Берлина, образно говоря, взнуздали осла за хвост и разослали в расположение войск неслыханные телеграммы. В частности, лагерь у Дебицы получил приказ в тот же день погрузить для отправки на эстонский фронт триста новых волонтеров, прибывших недавно. Сотня из них была мобилизована только четыре дня назад, две трети других были на службе только три недели и едва умели обращаться с винтовкой, никто никогда не имел дело с пулеметом.
Я в тот момент был вызван в Бельгию, где мой брат только что был зверски убит террористом. Когда мне доложили об этих безумных предписаниях, три сотни наших парней уже направлялись к Балтийскому морю в сопровождении сотни ветеранов, которые должны были быть им инструкторами в Дебице. Все были перемешаны. В последнюю минуту им выдали пулеметы с приказом в дороге научиться обращению с этим сложным оружием!
Сначала я не верил этой отправке. Я позвонил в Берлин, мне подтвердили известия. Аналогичный приказ был отдан другим частям. Фламандские волонтеры были направлены точно в таких же условиях, что и валлонцы.
Я был поражен, потому что эти триста новобранцев могли принять меня за обманщика. Они пришли в наш легион и доверяли мне. Их, едва прибывших на место, ожидавших получить серьезную боевую подготовку, бросали в бессмысленную авантюру!
Что добавляло мне тревоги, так это то, что после Черкасс Гитлер запретил мне возвращаться на фронт. Что сделать, чтобы спасти моих новобранцев или по меньшей мере разделить их участь? Я решительно позвонил в Генеральный штаб Гиммлеру, резко протестуя против этой отправки, требуя отмены этого приказа или, если это невозможно, разрешения мне присоединиться к моим людям.
Никакого ответа не последовало. У меня горели ноги. Через три часа ожидания я послал новую телеграмму. Берлин мне сухо ответил через несколько часов. Я тут же послал снова просьбу отправиться на фронт. Ночью из Берлина пришел окончательный ответ-приказ: «На фронт!»
На рассвете мой автомобиль был готов. Вечером я прибыл в Берлин, который я из предосторожности объехал, боясь получить личный контрприказ. Я ехал в сторону Данцига. Когда я прибыл туда, то узнал, что мои солдаты перешли через территорию Литвы как раз до того, как железная дорога на Ригу была отрезана авангардом советских войск. Теперь было уже невозможно добраться до Эстонии через балтийские страны.
