– На что же вы тогда надеетесь сейчас?
– На «самородков». Мы рассчитывали найти двух-трех, научить их азам. Той и другой магии. Посмотреть, что выйдет. Возможно те, кто впоследствии будут учиться у них, станут идеальным материалом. Вся надежда на второе поколение.
– Вам бы кур разводить, или лошадей, с таким подходом, – рассмеялся я.
– Люди ничуть не лучше кур или лошадей, – серьезно ответила Проклятая. – У меня даже есть доказательство – Гинора отлично справилась с тем, что у нас не получилось. Твоя жена, Нэсс, была тем самым первым поколением.
– Вам не удалось заполучить Ласку.
– Зато мне досталось второе поколение в виде некоего Целителя. И третье – в виде юной Ходящей, которую этот Целитель решил обучать. И оба со смешанной «искрой» без всяких перегибов. Гинора – умница. Чем больше я узнаю о ней, тем сильнее восхищаюсь ее умом, хитростью и прозорливостью. Она все-таки достигла того, о чем так долго мечтала. Посеяла семена, и теперь я пожинаю колосья, из которых при должной удаче вырастет целое поле.
– Как Холере удалось разорвать круг? Ведь все вы с… червоточинкой.
– Я много думала над этим. С Даром Гиноры, после того как она оказалась в болотах, что-то произошло.
– Отринула тьму? – подал я ей идею, но Тиф лишь пожала плечами.
– Если только это возможно. Что бы там ни случилось, но ей удалось слить в Лаэн обе «искры» именно в тех пропорциях, что требовались. Ей попался отличный «самородок».
– Ни я, ни Рона, не будем твоими племенными лошадьми, – сказал Целитель. – Я не собираюсь помогать осуществлять твои грандиозные планы.
– Куда ты денешься, Шен? Сейчас ты молод и глуп. Со временем это пройдет. Думаю, ты уже понимаешь верность моих слов. Ведь ты почувствовал, каково это – быть «серым», а? Я обучаю тебя не только тьме, и в дальнейшем магия сама подскажет, как поступить. Ты тот, на кого возлагаю надежды не только я. Забудь о Проклятых. Об Аленари, Лее и Митифе. Забудь обо мне, Роне и Лаэн. Все это сейчас совершенно не важно. Важна только «искра», которую можно возродить. У тебя – первого после Скульптора – появился шанс вернуть то, что все мы утратили во время Великого упадка.
Я хмыкнул.
Тиф – идеалистка?
– Разумеется, ты рассчитываешь встретить эти прекрасные времена в новом теле? – мимоходом поинтересовался Целитель.
– Именно. Ты сможешь помочь мне стать прежней?
– Вероятно, – уклончиво ответил Шен. – Особенно, если ты оставишь Рону в покое.
– Это ты к чему? – она даже остановилась, и Целитель едва в нее не врезался.
– Это я к тому, чтобы ты забыла о том, что хорошо бы влезть в ее тело. Его ты не получишь.
Проклятая выглядела одновременно обиженной и рассерженной:
– Не говори чушь!
– Не корчь из себя оскорбленную невинность. Думаешь, я не понял, почему ты так обрадовалась, когда в ней появилась темная «искра»? Так вот – понял прекрасно. Даже не мечтай. Найди себе другую носительницу «искр». Или сумасшедшую. Последних в мире пруд пруди. Рано или поздно ты возьмешь над таким телом контроль, как это сделала с несчастным пастухом.
– Сумасшедшие не могут жить вечно, мальчик.
– Зато их много. У тебя будет возможность менять тела, – решительно произнес он. – Придумай что угодно, но Рону ты получишь только через мой труп.
– Впереди мост! – крикнули нам и, оборвав разговор, мы поспешили вперед.
Между двух облицованных голубоватым льдом стен оказалось перекинуто нечто, поспешно названное Га-нором мостом. Четыре толстых каната, натянутых на вбитые в камни столбы, на которых держалась вся конструкция, были истрепаны временем. Доски на них также не выглядели надежными, а о веревках, служащих здесь перилами, я и вовсе не хочу говорить.
Вся постройка напоминала дугу, ее центр провисал, находясь намного ниже, чем следовало. Чтобы оказаться на той стороне, требовалось вначале спуститься, а затем подняться по ветхому сооружению. Могу представить, как должна раскачиваться эта штука.
– Кто создал такое «чудо света»?! – с величайшим презрением в голосе спросила Проклятая.
– Горцы. Дикие племена чусов, – отозвался милорд Водер. – И сделали на совесть, между прочим. Ему никак не меньше сотни лет.
– Оно и видно.
– Слушайте, – Лук опасливо сглотнул. – А нет… другого пути?
– Есть. Но это еще неделя, – ответил сын Ирбиса.
Я подошел к самому краю узкой тропы и глянул вниз. До тумана, занявшего пропасть, было ярдов пятнадцать. За ним скрывалась неизвестность.
– Сколько тут до дна, Га-нор? – спросил я, опасно наклонившись вниз.
– Вернутся йе-арре с разведки, попроси их проверить.
– Успеешь состариться, прежде чем долетишь, лопни твоя жаба, – стражник поежился.
Я еще раз внимательно осмотрел мост. Его противоположная сторона выводила на большую площадку, переходящую в узкую расщелину, которая вела к последнему перевалу. Гбабак приглушенно квакнул и сказал:
– Я тяжел. И идти последним. Квак бы он не рухнул.
Я прикинул колоссальный вес блазга.
– Не вижу проблемы, – не согласилась Проклятая. – На несколько минок я смогу облачить мост в лед. Это его укрепит.
– Но он будет скользким, – подал голос Лук и немного побледнел, думая о том, что ему предстоит совершить.
– Я справиться с этим, – кивнул квагер. – Спасибо.
– Может, ты сразу так сделаешь? – спросил Рандо.
– Запросто, – пожала плечами Проклятая. – Но когда лед растает, вся конструкция может развалиться.
– Придется тебе идти, как всем, дружище, – утешил я стражника.
– Лопни твоя жаба, – обречено вздохнул тот.
Лартун попробовал на прочность один из канатов:
– Эта штука крепче, чем кажется!
– Давайте покончим с этим побыстрее, – решительно сказала Рона, делая шаг к мосту, но милорд Рандо удержал ее за локоть.
– Я проверю, насколько он прочен.
Однако его опередил Юми.
– Вот так, собака! – бодро произнес он, шмыгнул вперед и легко перебежал на другую сторону.
Рандо кивнул Водеру и встал на первую доску. Мы напряженно следили за рыцарем, но и он дошел до площадки.
Через пять томительных минок настала моя очередь.
– Шен. Ты следующий, – предупредил я.
Доски оказались хуже, чем я думал. Сгнившие и обледенелые. Чем ближе к центру я продвигался, тем сильнее ощущал, как раскачивается эта «подвеска». Вверх-вниз. Влево-вправо.
Высота меня не пугала, но двигаться пришлось крайне медленно. Можно быть безудержно храбрым, только смелость не подарит крылья. Я не до такой степени безрассуден, чтобы забывать об осторожности.
