– Как твое имя?
Ходящая, встретившись взглядом с прорезями маски Проклятой, вздрогнула. Сухие, жестокие пальцы страха на мгновение сжали ее горло, но она, все-таки смогла произнести:
– Альга.
– Я много о тебе слышала, Альга. Ты очень интересная… личность. Подумать только – убить одного из моих Верных. Не все могут гордиться таким достижением. Обычно бывает наоборот.
Она задумчиво покачала головой, словно все еще не веря в то, что нечто подобное могло произойти. Девушке оставалось лишь молча ждать.
– А как ты разворотила стену, сдерживающую твою «искру»… Господину Ка пришлось воспользоваться этим, – последовал кивок на темный браслет, – чтобы быть уверенным, что ты больше не совершишь чудес. Даже Батуль не способна сделать подобное… Кто стал твоей учительницей после завершения ступеней?
– Госпожа Галир.
– Старшая Наставница? Она была одаренной женщиной. Но я не знала, что она научилось рвать «узы». Ты ведь из неблагородной семьи? А вместе с тем у твоей сестры тоже была «искра». Почти уникальный случай… – Проклятая задумчиво взяла со стола лист бумаги, посмотрела его на свет и отложила в сторону. – Раньше такое встречалось лишь в благородных семействах. Да и то изредка.
– Старая кровь, о Звезднорожденная? – заинтересовалась Батуль.
– Возможно. На что ты так смотришь, девочка?
Альга сглотнула и тихо сказала:
– На вашу маску. Она… она очень красива.
Раздался тихий смех. Проклятая встала из-за стола, подошла к пленнице, изящным пальцем приподняла подбородок девушки и заставила смотреть прямо на себя. Только вблизи Ходящая смогла рассмотреть в темных провалах глаза Аленари – непередаваемого ярко-голубого цвета. Они были прекрасны.
– У тебя очень интересное лицо, Альга. Ты знала об этом? Ну-ну. Не бойся. Это ложь, что я убиваю всех красивых женщин, – она отпустила ее и отошла. – Иначе мне приходилось бы делать это слишком часто. Сколько тебе лет?
– Восемнадцать.
– Совсем еще ребенок… – Оспа вновь села. – В тебе есть воля, Альга. Мне это нравится. Я наслышана от господина Ка, сколько хлопот ты ему принесла, и мне захотелось с тобой познакомиться. Редко можно встретить столь отчаянно сражающихся женщин. Несколько побегов, убийство наемников и носителей «искр». Смерть Верного, наконец. Немногие способны на столь отчаянные шаги.
– Зачем я здесь? Для чего?
– Что ты знаешь о Целителе?
– Ничего. Я с ним никогда не разговаривала.
– А твоя сестра?
– Они вместе учились.
– Она что-нибудь для него значила?
Этот вопрос удивил Альгу.
– Не знаю.
– Я не обязана тебе ничего объяснять, Ходящая. Но проявлю добрую волю и отвечу, почему ты оказалась здесь, а не умерла, как хотел этого господин Ка. Не знаю, что связывало твою сестру и того мальчика, но, возможно, есть вот такой шанс, – она свела пальцы, оставив между ними минимальный зазор, – что в память о той девушке он задумается о жизни другой. Конкретно – о твоей жизни. И когда я его найду, а я найду, можешь быть уверена, станет немного сговорчивее.
– А если не станет?
– Я, в отличие от тебя, это переживу.
Проклятая звонко хлопнула в ладоши, и появился Кадир.
– Да, о Звезднорожденная?
– Проведи ее к нашей гостье. Им будет о чем поговорить.
Белый взял Альгу за плечо, подтолкнул к выходу, но та обернулась к Оспе:
– Могу я спросить?! Моя сестра. Вы уверены, что она мертва?!
– Иначе я не вижу причин, почему господин Ка не смог найти ее.
На девушку вновь опустилось облако, забирающее волю, и она послушно, точно на поводке, пошла за некромантом. Тот провел ее в дальнее крыло здания, неухоженное, полутемное, и, открыв дверь с тяжелым засовом и решетчатым окошком, втолкнул в комнату.
Дверь захлопнулась. Громыхнул замок. Ходящая тихо, с отчаяньем выругалась и начала осматривать свою темницу.
Комнатка оказалась совсем небольшой. Здесь было лишь несколько ведер в углу и два матраса с ворохом тряпок. Пол застилала солома. Первым делом Альга попробовала прутья на прочность и, убедившись, что своими силами отсюда не выбраться, с тяжелым вздохом села на ближайшую лежанку, но тут же вскочила, едва не вскрикнув.
Груда тряпья зашевелилась, из нее показалась рука, и с матраса приподнялась изможденная дувушка. У нее были спутанные черные волосы, осунувшееся бледное лицо и больные красные глаза. Узница затравленно посмотрела на Ходящую и вдруг изумленно прошептала:
– Альга?
Та вздрогнула, приблизилась на шаг, непонимающе нахмурилась, не узнавая, и, внезапно охнув, бросилась вперед:
– Мита?! О, Мелот! Глазам своим не верю! Откуда ты здесь?
Она засыпала подругу вопросами, но та лишь качала головой и тихо бормотала:
– И тебя. И тебя теперь тоже убьют… Так же, как Дага…
Мита зарыдала.
Глава 23
Гряда, тянувшаяся вдоль западного горизонта целую неделю, наконец-то закончилась, растворилась среди равнин, словно кусок твердого сахара, попавший в горячую воду. Теперь вокруг меня простирались бесконечные поля, то и дело сменявшиеся лиственными рощами. Я каждый день наслаждался окружающей местностью, в чем не было ничего удивительного – после унылого каменного Брагун-Зана любая яркая краска, любая травинка приводили меня в полный восторг.
Глядя на зазеленевшие леса, подросшую траву, распустившееся луговые цветы, проснувшихся шмелей и отражающую солнце воду, я наслаждался как никогда. Погода была удивительно теплой, если не сказать жаркой. Одуряющий холод Мертвого Пепла, казалось, вгрызшийся в мои кости, ушел без следа. Ветер пах свежестью, черемухой и сладким разнотравьем полей. Никакой одуряющей подземной вони, никакого пепла, никакого едкого дыма.
Птичья разноголосица начиналась с самого раннего утра и не затихала до той поры, пока ночь не переваливала за середину. Мой конь, так же как и я по горло сытый Брагун-Заном, отъедался на глазах.
Стояли последние весенние дни, и вот-вот должно было начаться бесконечно-длинное лето. Я находился в дороге долго, путешествуя по дикому краю, зажатому с одной стороны Западным трактом и Артагой – рекой, начинавшейся от Катугских гор и впадающей в Великие озера, а с другой стороны – Центральным трактом, на котором сейчас кипели бесконечные сражения. По последним сведениям, что я слышал еще в Мертвом пепле, именно по нему продвигается к Корунну Аленари.
Глушь, где пробирался я, не привлекла набаторцев. Здесь не было ни крупных городов, ни важных для страны дорог. Редкие деревни, глухие и маленькие, не могли заинтересовать южан. Все их мысли были там, на севере, возле столицы. И они разумно полагали, что если раздавить голову, то тело навсегда прекратит сопротивление.
