Когда мне опять довелось увидеть Гитлера, он лежал больной гриппом в кровати, поэтому я коротко доложил ему о встрече с генералом Йодлем. Именно таким образом мне было поручено выполнение операции «Гриф», название которой происходит от сказочного зверя — полуорла, полульва.
[223]
Глава шестая
«Гриф»
Арденны, политическое наступление — Цели операции «Гриф» и мнение сэра Безила Лиддела Харта — Ошибка ОКВ и «предсказание» — Наступление вязнет — Я бросаю в акцию восемь специальных групп и 150-ю танковую бригаду; безуспешно атакую Мальмеди — Роковое событие на перекрестке в Баугнез — Полковник Уиллис М. Эверетт: десять лет в борьбе за правду — Трагедия в Мальмеди — Телеграмма маршала Монтгомери: «На этот раз мы не можем совершить посадку на суда в Дюнкерке» — Черчилль призывает Сталина на помощь — Охота на «переодетых нацистов» — Задержка и допрос Брэдли — Половина армии США ищет Скорцени — Генерал Эйзенхауэр, заключенный в своей квартире — Облава в «Кафе де ля Пайке» — Двойник Эйзенхауэра, или Потерянные иллюзии — «Гриф» в качестве предмета для изучения на лекциях для американских офицеров — Комментарии Гитлера — Игра Сталина.
Осенью 1943 года верховный командующий войсками союзников на европейском театре военных действий генерал Дуайт Эйзенхауэр побился об заклад на пять фунтов стерлингов с генералом Монтгомери, что Германия капитулирует до Рождества 1944 года.
15 декабря этого же года произведенный в маршалы Монтгомери написал Эйзенхауэру (информация последнего), что праздники он проведет в Англии, и сообщал генералу адрес, по которому ему необходимо было выслать выигрыш. 16 декабря, во время игры в гольф, он узнал, что утром мы начали наступление на границе Люксембурга, между Моншау и Эхтернах.
Наступление в Арденнах постоянно называют наступлением Рундштедта. Однако фельдмаршал, которому в то время было уже без малого семьдесят лет, ставший (после самоубийств фельдмаршалов фон Клюге и Роммеля) опять верховным командующим на оперативном районе «Запад», в действительности получил этот план от Гитлера.
Рундштедт, не понимавший политических целей планируемого наступления, был сторонником ограниченной акции в районе Ахена с целью освобождения этого города. Однако дело было в другом.
Монтгомери и Эйзенхауэр, несмотря на видимость сердечных отношений, не любили друг друга. В книге «My three years with Eisenhower»
[224]
адъютант верховного командующего союзными войсками командор Гарри Батчер сообщает, что 1 декабря 1944 года Монтгомери отправил американскому генералу письмо, критиковавшее стратегические и тактические концепции последнего; он «по-дружески» предлагал ему, чтобы тот как можно быстрее подал в отставку.
Несмотря на то, что Гитлеру не были известны эти подробности, он был уверен, что отношения между западными союзниками плохие, а Черчилль — как впоследствии и Монтгомери — заметил, что Рузвельт упирается при действиях, которые могли бы помочь Сталину. Некоторые американские генералы, например, Джордж Пэттон, не понимали позиции Эйзенхауэра.
Стратегической целью наступления был захват порта в Антверпене и вбивание клина между группой армий Соединенных Штатов генерала Омара Брэдли и группой армий маршала Бернарда Монтгомери, а также отделение британо-канадских сил от американских.
На севере 6-я танковая армия СС Сеппа Дитриха должна была дойти до реки Мёз, форсировать ее в направлении на Льеж и далее наступать на Левен, Малин и Антверпен. Далее на юге 5-я танковая армия под командованием генерала Хассо фон Мантойффеля должна была нанести удар по Динану, дойти до Брабанта и повернуть на Брюссель и Малин.
Этот амбициозный план предполагал захватить противника врасплох, что вынуждало нас действовать быстро. С целью усиления эффекта внезапности Гитлер сделал лишь набросок операции «Гриф»; провести ее было поручено мне. В мое распоряжение передали специально созданную для этой цели часть, названную 150-й танковой бригадой. Приказано было выполнить две задачи:
Первая: 150-я танковая бригада, используя прорыв фронта, совершенный 6-й танковой армией СС Сеппа Дитриха, должна как можно быстрее захватить мосты на Мёз в районе Намюр — Льеж, в Юи, Ами и Энджис. Мосты необходимо сохранить целыми, чтобы дать возможность нашим танкам продолжить наступление на Антверпен. До Мёз офицеры и рядовые должны быть одеты в американскую форму. После достижения рубежа реки Мёз они будут сражаться уже в немецкой форме.
Вторая: Небольшие спецгруппы, также переодетые в американскую форму, должны проникнуть в тыл неприятеля с целью сбора разведданных, а также совершения актов саботажа, уничтожения телефонных линий, передачи фальшивых приказов и создания всеобщего замешательства у противника. Использовать оружие можно только в случае крайней необходимости и при условии ношения на себе немецкого мундира.
Прошло то время, когда историки считали акцию в Арденнах «абсурдной и утопической политикой» или «безумной идеей больного мозга». Она имела большие шансы на успех. Первым отдал себе в этом отчет Пэттон, сказав 18 декабря 1944 года: «Мы еще можем проиграть эту войну». Сэр Безил Лиддел Харт высказал такое же мнение в «Истории второй мировой войны»: «Идея, решение и стратегический план принадлежали Гитлеру. Все было отлично спланировано, и акция закончилась бы прекрасным успехом, если бы у него были силы и резервы, гарантирующие достижение этого успеха…»
Лиддел Харт подчеркивает умение нового командующего 5-й танковой армией генерала Хассо фон Мантойффеля совершать маневры. Однако особое значение он приписал операции «Гриф», которой «руководил Отто Скорцени, еще одно открытие Гитлера». Сэр Безил добавил, что у меня не было ни времени, ни средств для реализации этой операции. Я докажу, насколько он был прав.
После согласования деталей плана, разработанного мной совместно с Фелкерсамом и генерал-полковником Йодлем, в состав 150-й танковой бригады должны были быть включены:
— две танковые роты, каждая по десять танков «Шерман»;
— три танковые разведывательные роты, каждая должна иметь в своем штабе десять американских разведывательных бронемашин;
— две противотанковые роты (истребителей танков);
— три батальона моторизованной пехоты (на американских грузовиках), состоящие из двух разведрот и роты прикрытия каждый;
— рота, предназначенная для выполнения специальных заданий;
— рота зенитной артиллерии;
— рота связи;
— штаб бригады и взвод управления в каждом батальоне.
Итого 3300 человек, конечно же, исключительно добровольцев. Теоретически каждый из них должен надеть американский мундир поверх немецкого. Первый должен был носиться до момента пересечения линии фронта, а затем, перед боем, необходимо его снять. Юристы из штаба генерала Августа Винтера — оперативного отделения ОКВ — объяснили мне: «В принципе, военные уловки, применяемые воюющими сторонами, не запрещаются. Командир должен быть начеку и остерегаться как военной силы противника, так и его хитрости. Для боя, с целью приближения к неприятелю, разрешается использование его мундира. В момент начала боя каждый солдат должен честно показать цвет своего мундира и раскрыть свою национальную принадлежность». Об этом можно прочитать в классических учебниках военного права. В Гаагской конвенции от 18 октября 1907 года этот вопрос урегулирован в статье 23(ф) следующим образом: «Запрещается незаконное использование парламентского и национального флага неприятеля, а также его формы и воинских знаков различия; равно как и отличительных символов, определенных Женевской конвенцией».
