Офицер не знал. Вероятность того, что я выживу, он посчитал слишком малой, так как из сотни «Хе-111», упавших в море, удалось спасти только один экипаж. Радл сразу же начал добиваться приема у генерала Штудента. Однако последнему тоже не были известны детали.
— А если Верховное главнокомандование вермахта отдаст приказ начать выполнение операции «Аларих»?
— В таком случае, — ответил генерал, — необходимо, чтобы все начало действовать безупречно.
Только 20 августа Радлу стало известно, что мы уцелели. На следующий день я вернулся во Фраскати. Капплер сообщил мне, что Эдда Чиано, вернувшаяся недавно из Германии, написала отцу письмо, адресованное на Маддалену. Согласовав свои действия с генералом Штудентом и военно-морским флотом, командором Герхардом фон Кампцом и командором-лейтенантом Максом Шульцем, командовавшим катерами на Средиземном море, мы в принципе приняли решение о начале операции. И тут поступило сообщение от Варгера, который остался на месте для наблюдения за виллой «Вебер». Варгер видел Муссолини!
23 августа я вылетел с Радлом на другом «Хе-111» из Пратика ди Маре в Виено-Фиорита, откуда мы быстро достигли острова Мадцалена. Варгер побился о заклад с одним садовником, что Муссолини нет в живых. Желая выиграть заклад, торговец овощами показал ему, правда с большого расстояния, дуче на террасе виллы. Мы на свой риск раскрыли Хунаусу наш секрет. После возвращения во Фраскати, согласования со Штудентом и военно-морским флотом, мы начали готовить операцию. Тогда из ОКВ пришло следующее сообщение: «Согласно информации Абвера, Муссолини содержится в заключении на небольшом островке вблизи Эльбы. Хауптштурмфюрер Скорцени должен немедленно подготовить воздушно-десантную операцию. О готовности сообщить в ОКВ, которое определит дату акции».
Получив эту телеграмму, я попросил разрешения у генерала Штудента, вызванного в ставку, сопровождать его туда. У меня было намерение лично, если это возможно, объяснить фюреру, что дуче, без сомнения, находится на Маддалене.
В «Волчьем логове» я оказался в том же самом зале, где несколько недель ранее Гитлер отдал мне приказ найти его итальянского друга. На этот раз у стола находились высокопоставленные сановники Третьего рейха. Справа от Гитлера располагались фельдмаршал Кейтель и генерал-полковник Иодль, слева — министр иностранных дел фон Риббентроп, Гиммлер, Штудент, а далее адмирал Дёниц и маршал Геринг. Я занял место между ним и генералом Йодлем. Генерал Штудент сразу же предоставил мне слово.
Признаюсь, вначале я волновался. Однако, зная очень хорошо все дело, я объяснил как можно доходчивее, почему мы пришли к выводу, что дуче находится на Санта-Маддалене, в вилле «Вебер». Мне пришлось рассказать о нашем непьющем Варгере. Геринг и Дёниц улыбнулись, взгляд Гиммлера оставался холодным из-за очков; во взгляде Гитлера я заметил улыбку. Он встал, пожал мне руку и сказал: «Я вам верю, Скорцени! Операция вблизи Эльбы будет отменена. Мы присмотримся к вашему плану насчет Маддалены».
Я посмотрел на часы: моя речь длилась уже полчаса. Я объяснил план, суть которого проиллюстрировал несколькими эскизами. Гитлер, Геринг и Йодль прерывали меня вопросами. Тогда я понял, что выиграл.
В плане, подготовленном Радлом и представителями военно-морского флота, предусматривалась атака на рассвете и полный захват врасплох охраны как гарантия успеха. Накануне акции флотилия торпедных катеров, каждый вооруженный двумя торпедами и пушками калибром 20 мм, под предлогом визита вежливости становится на якорь в порту Санта-Маддалена и остается там также на следующий день, а в залив входят наши тральщики из расположенной напротив острова базы в городе Палау. На палубах тральщиков находится мое подразделение и рота солдат войск СС из «Бригады Корсика», которую подчинили мне. Под прикрытием торпедных катеров мы высадимся сомкнутым строем. Однако необходимо как можно дольше сохранять видимость визита или маневров, так как нам нужно без кровопролития приблизиться к вилле «Вебер». Позже решено было действовать по обстоятельствам, так как виллу охраняли днем и ночью 150 карабинеров и полицейских.
Мне необходимы были торпедные катера командора-лейтенанта Макса Шульца, а также несколько тральщиков и рота войск СС с Корсики. Батареи зенитной артиллерии с Корсики и Сардинии должны были обеспечить нашу защиту от авиации; я опасался только запоздалой реакции итальянских батарей. Телефонные кабели, соединяющие виллу с казармами «Реджиа Марина», где находились 200 курсантов, мы должны были, конечно же, перерезать. Специальная группа получила приказ обезвредить два итальянских торпедных катера, обеспечивающих безопасность полета гидроплана Красного Креста.
Фюрер одобрил этот проект. Адмирал Дёниц должен был отдать соответствующие приказы частям военно-морского флота; мне поручили руководство операцией.
Гитлер отозвал меня в сторону: «Еще пару слов, хауптштурмфюрер Скорцени. Возможно, что когда я отдам приказ о начале операции, новое итальянское правительство, по крайней мере формально, все еще будет считаться нашим союзником. В случае, если атака провалится или Муссолини не окажется на Маддалене, я вынужден буду перед общественным мнением дезавуировать ваше предприятие. Это будет означать, что вы действовали по собственной инициативе и без уведомления начальства, поэтому вы будете наказаны за несоблюдение субординации и опрометчивый поступок. Я думаю, вы понимаете, почему в случае неудачи мне придется, наперекор себе, вас обвинить?»
Я это понимал. Ответив на несколько вопросов Дёница и приведя в хорошее настроение Геринга утверждением, что «Хейнкель-111» «может быть использован в качестве подводной лодки», я хотел попросить разрешения уйти, но в этот момент ко мне подошел Гитлер. Он пожал мне руку и посмотрел в глаза: «Вам повезет, Скорцени, — сказал он. — Я уверен в этом».
Мне не пришлось попытать счастья в конце августа на Санта-Маддалене и провести эту операцию, так как стало известно, что Муссолини был увезен ранним утром на гидроплане Красного Креста.
Я уже писал, что после нашего возвращения в Рим 29 августа, мы познакомились с содержанием ноты протеста, врученной министром Гуарильо фон Макензену, касающейся немецкой подготовки осуществления государственного переворота 28 августа. Это была дата возможного освобождения дуче, но не день операции «Аларих», дата которой никогда не была определена.
Рапорт Канариса о «непоколебимой верности монархического правительства «оси»» рассмешил нас. Когда нам стало известно, что дуче увезен с Понца, в телеграмме, пришедшей от Верховного главнокомандования вермахта, содержалась подсказка, что он может находиться в Ла Специя на крейсере «Италия». Это не соответствовало действительности. Обнаруженный нами след вел к небольшому острову Санта-Маддалена. Тогда ОКВ сообщило, что Муссолини находится вблизи Эльбы. Это также было неправдой. Мы потеряли несколько важных дней. Мне удалось убедить Гитлера, что дуче находится на Санта-Маддалене, но по удивительному стечению обстоятельств он был увезен оттуда накануне операции, дата которой была известна только очень узкому кругу лиц. Откуда просочилась информация?
Благодаря Капплеру мы узнали, что руководитель итальянской разведки и друг адмирала Канариса генерал Цезарь Аме уже давно известен как антифашист. Нам также сообщили, что руководитель разведки королевского военно-морского флота, адмирал Франко Моджери, сопровождавший Муссолини на корвете «Персефона» по дороге из Гаеты на Понца, был другом как Аме, так и Канариса. За оказанные «услуги» Моджери после войны был награжден американским орденом.
