Новик с Романовым почти безнаказанно достигли цели, намеченной старлеем минуту назад. Разве что спорол осколок стекла треугольную нашивку унтера с рукава у Новика, когда над головой вырвался дымно-огненный протуберанец из окна кухни, вышвырнув заодно и визжащий ком поварского окровавленного тряпья с мясом…
— Там, сзади, лестница есть пожарная! — прохрипел Саша, обернувшись на мгновение к Царю…
Стрелялки-догонялки
Гоняться за BMW, чертившим пьяные зигзаги по клумбам и аллеям перед балюстрадой Гелек-Су, и впрямь было не так-то просто. То и дело приходилось проламывать шпалеры стриженого кустарника, залегать в гипсовых раковинах фонтанов, благо пересохших и полных давней мёртвой осенней листвы, перепрыгивать через трупы в чёрных и серых мундирах.
Войткевич, выкручивая правой рукой руль и одновременно волей-неволей акселератор, левой умудрялся ещё огрызаться короткими очередями от эсэсовцев, то и дело пересекавших его и без того замысловатую траекторию. Да ещё и распевал что-то дурным злым криком, привлекая к себе внимание…
Из экстерьера в интерьер…
«Так это ж сзади? А тут?» — хотел было переспросить насчёт пожарной лестницы Колька Царь. Но старший лейтенант уже нырнул в дым, струившийся из вышибленного взрывом окна.
«А тут» оказалось, есть: лестничные марши сквозного, на все три этажа, чёрного хода — для разноски завтраков по номерам и ресторанных заказов. И оканчивались они под люком на чердак. Так что памятливый Саша Новик знал что делать и знал где. Милосердно запрокинув за перила бледного парнишку арийской белобрысины с баттерфляем на официантской манишке («Ich nicht der Militär! — Не военный, мол… Вижу…»), они добрались до люка. И уже через минуту прыжков через балки перекрытия и ныряния под стрехи в пыльных чердачных сумерках, оказались у низкой дощатой дверцы, которую Новик, не замешкавшись, выбил сапогом.
Радость наблюдателя-часового, вцепившегося в ажурную ковку ограды, как в обломок «Титаника», была бесконечной (лихорадочная тряска от взрывов старинной кровли — уже отшелушились и улетели вниз сотни черепиц — и так пропитала бельё бедняги холодным потом… А тут если и не смена, то хоть не в одиночку помирать!), но — скоротечной. Едва ответив на приветствие: «Хайль!» — довольно странным: «Geh' zu Höhle…», то есть «Да пошёл ты…», — один штурман СС принялся деловито расчехлять зенитную спарку. А другой схватил наблюдателя за мотню, раньше, чем тот успел потянуться за маузером, прислонённым к стереотрубе, и поднял одним рывком.
…и обратно
С ворохом листвы, набившейся в водосток, и с фрагментом кованого узора тонкоголосо вопящий на лету наблюдатель изрядно напугал дежурного повара, выглянувшего в то же выбитое окно кухни, чтобы позвать караульных:
— Hier zwei der… Тут двое подозрительных! Наверх побежали!
— И чуть не сломали шею Адаму! — подсказал сквозь надсадный кашель кто-то изнутри.
— И боюсь, что не только Адаму… — осторожно, прикрывшись разделочной доской, выглянул повар за подоконник, где торчали задранные врозь сапоги наблюдателя…
Экстерьер и даже крыша
Услышавший повара начальник караула роттенфюрер СС Пехвогель отреагировал сколь моментально, столь и неловко, — в соответствии с фамилией. Растолкав-распределив подчинённых, — кому догонять наглого бородатого партизана, завернувшего на мотоцикле за угол хозяйственного блока, кому: «За мной! Schnell!» — Пехвогель прямиком, как в лобовую атаку, бросился на крик из окна кухни. Просторную клумбу он и ещё полдюжины эсэсовцев проскочили с божьей помощью и довольно резво.
Но именно в этот момент Саша Новик наконец-то нашёл и выбил стальную шпильку запора, моментально превратив зенитную спарку в двуствольный станковый пулемёт крупного калибра. Только покрутить рукояткой горизонта и…
Гипсовая Мельпомена взбрыкнула белыми музыкальными ножками, махнула изящными ручками, разлетаясь с постамента во все стороны, точно балерина в разгар фуэте на фугас наскочила; палая листва вспорхнула в высохшей вазе бассейна рыжими вихрями. Роттенфюрер закрутился на месте куда менее эстетично, безвольно мотая головой в продырявленной навылет каске — что поделаешь, уже с начала 42 года от молибдена и марганца пришлось отказаться в пользу танков — и опустился на подвернувшиеся ноги… Никак не умирающий лебедь.
Многоточие чёрных фонтанчиков отбросило эсэсовцев назад от окна, за малахитово-зелёные шпалеры лавра. Мгновением спустя, во избежание героических фантазий, тяжеленные пули простригли их насквозь. Точно проворный поварской нож нашинковал пряную зелень вперемежку с кровяным бифштексом. Калибр-то нешуточный и патрон мощный, если на 1000 метров высоты фюзеляж рвёт, то с двадцати, да по мясу…
В радиальный набор прицела муравьиное чёрное тельце мотоцикла с линялой спиной гимнастёрки попало только на мгновение, а вот на чёрном мундире, вынырнувшем позади и секундой позже, прицел задержался чуть обстоятельней, поймав в перекрестье высот и горизонтов. Спарка в очередной раз по-собачьи встряхнулась на стальной платформе, окутавшись пороховым дымом.
— Мне показалось, или он в самом деле что-то горланит? — обернулся на секунду Новик.
— Яшка? С него станется! — Колька Царь забросил за спину шмайсер с порожним магазином, потянулся к маузеру, брошенному часовым, и, дослав ладонью затвор винтовки, добавил: — Сниматься пора, товарищ лейтенант, подтягиваются…
И, словно в подтверждение этой своей тревоги, вскинул приклад к плечу. Чёрная фигурка, возникшая над дальним гребнем черепичной кровли, тотчас же пропала, не то вспугнутая, не то сбитая звонким винтовочным выстрелом.
— Тут ещё выходы на чердак есть? — повёл Колька по сторонам стволом маузера.
— Есть, конечно… — озабоченно проворчал старший лейтенант, приматывая к шпильке упора кусок проволоки, сорванной с патронного ящика. Другим её концом обмотал рубчатую рубашку Ф-1.
Может, и не сразу, а только когда захотят фрицы, как должно, задрать стволы крупнокалиберных автоматов в облака, стращать архангелов — к ним и отправятся…
— Пошли! — торопливо вытер руки о штаны Новик, оставив на них жирные пятна солидола, и спросил неожиданно: — У тебя как с парашютной подготовкой?
— Никак… — насторожился Романов.
— Что ж ты делал, когда вся страна… — лейтенант принялся карабкаться по ржаво-мшистой, осклизлой черепице вверх. — То: «На самолеты!», то с самолётов… — перевёл он дух на коньке крыши.
— Я под воду нырял, — добрался туда же и Колька. — А что?
— Ну, значит, будешь сейчас не прыгать, а нырять… — Новик короткой очередью упредил порыв немцев выбраться наружу через слуховое оконце поодаль. С характерным тюканьем — как топор дровосека, — пули выбили щепу в круглой раме.
— На глубину метров так пять-шесть… — закончил наконец изложение Новик. — Только без воды… — и пояснил коротко: — Пожарной лестницы там до земли здорово не хватает.
