— Гомик? — спросила я.
Симочка отрицательно покачала головой.
— Человечек в черных чулках? — спросила Алиса.
Симочка снова покачала головой.
— Нет-нет, — пробормотала она, — ничего, просто голова
закружилась.
С этими словами она выбежала из квартиры. Мы с Алисой
переглянулись.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.
— Великолепно, — ответила Алиса и поспешно Добавила:
— Человечков пока не вижу.
— Ну тогда я, пожалуй, поеду налаживать отношения с
Евгением, а ты меньше думай о Германе и займись чем-нибудь. Не, ровен час
погибнешь от безделья.
— Сама же запретила мне картины писать, картины писать, —
обиженно пропищала Алиса.
Я посмотрела в ее огромные, слегка раскосые синие глаза,
опушенные длинными, самой природой загнутыми до бровей ресницами, и подумала:
«Кукла, настоящая кукла».
Несмотря на то, что мы ровесницы, меня с детства не покидало
ощущение, что моя Алиса кукла, с которой можно делать все, что угодно: кормить,
причесывать, наряжать, ругать, воспитывать и укладывать спать. Возможно,
причиной тому является удивительная ее покладистость.
— Сама же запретила мне писать картины, сама же запретила,
запретила, — жалобно мямлила Алиса, наивно хлопая ресницами.
«И это взрослая женщина? Ох, когда же она выйдет из
девичьего возраста?» — подумала я и со вздохом сказала:
— Ладно, пиши свои картины. Пиши, да не увлекайся и чаще
бывай на воздухе, на воздухе.
— Ура! Ура! — закричала Алиса, пытаясь задушить меня в своих
объятиях.
Глава 5
— Ваш кофе, сеньор.
Крахмальная стюардесса остановилась перед пожилым кареглазым
мужчиной.
«Что делает в туристском классе этот богач? — подумала она,
заученно улыбаясь. — Запонки, булавка в галстуке, костюм… Целое состояние!»
— Грациа, сеньорита, — машинально кивнул элегантный сеньор,
принимая кофе от стюардессы.
Взгляд его был прикован к юному очаровательному созданию,
запримеченному им еще в Монреале, где он вошел в самолет.
Сеньор осторожно поднес к губам обжигающе горячий кофе, с
интересом наблюдая за тем, как озорно жестикулирует юная красавица. С этими
грациозными жестами и милой улыбочкой она мучила, просто пытала своего
спутника, судя по всему, отца. Бедняга явно хотел вздремнуть, девушка же
требовала общения. Она нетерпеливо желала знать, когда приземлится самолет.
— Хочу попрактиковаться в испанском, — обнаруживая милый
акцент, твердила она.
— Успеешь еще, — успокоил ее спутник, — я очень на тебя
рассчитываю. Поможешь мне переводить техническую документацию.
— О-о! — Девушка в притворном ужасе сжала пальчиками виски.
— Чертежи и пояснительные записки на языке Сервантеса. Самого Сервантеса! Это
нужно запретить законом!
Серебристый «Боинг» компании «Пан Америкен» опустился с
прохладных высот в знойное марево горной котловины, к обрамленному скалистыми
пиками Мехико, бурлящему, кипящему во влажной экваториальной жаре.
Пассажиры уже разобрали багаж и разъехались. Девушка и ее
спутник все еще томились в таможенной зоне, беспомощно вытягивая шеи. Тщетно.
Обнаружить в толпе встречающих табличку со своими именами им так и не удалось.
— У вас затруднения? — Низкий голос с приятными интонациями
звучал красиво.
Девушка оглянулась, растерянно уставилась на незнакомца.
— Могу вам чем-нибудь помочь? — с доброжелательной улыбкой
спросил он.
Пожилой мужчина демонстрировал изысканные манеры и, на
первый взгляд, был приятен.
— Скоро ли ближайший рейс на Коацакоалькос? — оживившись,
спросила девушка. — Нас не встретили…
Ее спутник с чемоданами стоял рядом, явно не понимая
испанского.
— Коацакоалько? — обрадовался любезный незнакомец, произнося
название города на индейский манер. — Вам нужно на юг?
— Да, сеньор, — подтвердила девушка. — Нас никто не
встретил, — огорченно повторила она. — Скажите, можно ли туда улететь?
— Завтра, сеньорита.
Девушка огорчилась:
— О-о! Как же нам быть?
— Но если вам не покажется назойливым мое предложение, то вы
можете лететь сейчас же, со мной, — приятно улыбаясь, предложил незнакомец.
Девушка перевела разговор отцу.
— Я очень спешу, — кивнув пожилому сеньору, сообщил тот, —
передай этому господину, что мы рады воспользоваться его любезностью. Но…
выходит, что у него есть свой самолет?
— Да, да, — словно поняв, о чем идет речь, ответил
незнакомец, — у меня есть самолет. Небольшой, но очень надежный.
Только теперь спутник девушки заметил крупные бриллианты в
запонках и булавке незнакомца. Пробежался взглядом по его дорогому костюму.
Почувствовал неловкость.
— Мы будем очень вам признательны, — робея, сказал он, — но…
мы ограничены в средствах. Девушка, краснея, перевела.
— О, это не имеет значения, — улыбнулся любезный сеньор. —
Мне нужно туда же, куда и вам. Не лететь же в одиночестве.
— Мы будем вам очень признательны, — повторил спутник
девушки.
Он протянул руку, с поклоном представился:
— Анатолий Горов, инженер-гидротехник, лечу вот с дочкой по
контракту.
Любезный сеньор, улыбаясь, пожал руку инженеру, коснулся
губами изящных пальчиков девушки, представился:
— Друзья зовут меня Энрике Диас.
Через сорок минут маленькая двухмоторная «Чесна», покинув
аэропорт Мехико, взяла курс на юг.
Радушный сеньор Диас вслушивался в милую болтовню
молоденькой спутницы, щебетавшей без умолку то по-русски, то по-испански.
— Папа нервничает, потому что опаздывает, — рассказывала
девушка, — он специалист по гидротехническим сооружениям. В порту Коацакоалькос
уже вторые сутки простаивают корабли из России. Всякие драги и землечерпалки.
Простой — это очень дорого, а без папы они не могут начать работы. Мы не
понимаем, почему нас никто не встретил.
— Всякое случается, юная сеньорита, — успокоил ее сеньор
Диас. — Во всем есть смысл, и все имеет значение. Люди порой не понимают знаков
судьбы…
— Сеньор Диас, — голос пилота, снявшего наушники, прозвучал
напряженно. — Погода ухудшилась. Нам не следовало вылетать из Мехико. Грозовой
фронт движется с залива. Метеорологи предупреждали…
