— Разумно, — одобрила я. — Продолжай в том же духе. Но
объясни мне, пожалуйста, зачем этой стерве травить соперницу? Ведь Герман тебя
уже бросил.
Алиса задумалась.
— Знаешь, — наконец произнесла она, — сама голову ломаю.
Наверное, он сомневается. Мы с ним столько лет прожили, страшно ему, не знает,
как мне сказать. В последнее время я тщательно следила за собой, не давала ему
повода для ссор, была нежна.
— Короче, — подытожила я, — Герман может очень долго
сомневаться.
— Да-а, — вздохнула Алиса, — а она не уверена, чем эти
сомнения закончатся. Боится, что он в конце концов останется со мной. Вот если
я случайно умру…
— Если ты случайно умрешь, — воскликнула я, — не придется
делить и все то, что вы с Германом нажили. Точнее, все, что он нажил сам, а при
разводе решит оставить тебе в качестве прощального подарка.
Зная характер Германа, я не сомневалась, что, бросив Алису,
он постарается хоть имуществом компенсировать свой уход. Герман, как
большинство мужчин, чрезвычайно высокого о себе мнения. Считает себя
невообразимой ценностью. Конечно же, он сочувствует Алисе: еще бы, такую
драгоценность потерять. Нет сомнений, Герман оставит бедняжке Алисе эту
квартиру, как и многое Другое.
«А зная характеры подруг Алисы, — подумала я, — несложно
предположить, что ни одну из них такой расклад не устроит».
— Ах, как жалко, что бестолковая Марго раньше времени все
разболтала, — досадовала я. — Как же нам узнать, кто украл эти подарки?
Признавайся, кому ты давала ключи от квартиры?
— Ах, Соня, — рассердилась Алиса. — Будто не знаешь, ключи
есть у всех.
— Просто удивительно, как вы живете! — ужаснулась я. — Дом
полная чаша, и у всех друзей есть от него ключи. Приходи и бери что хочешь.
— Но ничего же не пропало. Ты, Соня, вообще забываешь
закрывать свою квартиру, уж лучше бы раздавала ключи.
Здесь Алиска права, порой я действительно забываю закрыть
входную дверь, но об этом никто не знает. Впрочем, меня спасает девятый этаж —
воры ленивы.
Я глянула на часы — время близилось к полудню.
— Когда меняется консьержка? — спросила я.
— Давно уже сменилась, — ответила Алиса. — Думаешь, она
заметила, кто к нам приходил? Ночью консьержки обычно спят, а у всех моих
подруг есть ключи от подъезда. Не думаю, что ее стали бы будить.
— И все же не вредно было бы спросить.
— Иди спроси, все консьержки живут в нашем подъезде. Надо
только выяснить, кто дежурил этой ночью. Сейчас узнаю.
Алиса позвонила дежурной и сообщила мне:
— Это соседка Марго. Нам повезло, она страдает бессонницей.
Пойдем выясним, может, она заметила, кто приходил этой ночью.
Я пожалела, что не могу назвать точное время. Однако этого и
не понадобилось. Консьержка абсолютно уверенно заявила, что запустила в дом
последнего жильца ровно в два часа ночи, и после этого до шести утра никакого
движения в подъезде не было. Несколько раз я спросила, не ошибается ли она, не
заснула ли, не пропустила ли кого-нибудь, но она стояла на своем, повторяя: «У
нас приличный дом, здесь по ночам люди спят, а не бродят». В конце концов я
разозлилась и сказала:
— Как же не бродят ваши жильцы, когда я своими ушами
слышала, что среди ночи работал лифт!
Консьержка почему-то растерялась и сказала:
— Знаете, я тоже слышала, но не представляю, чем это
объяснить. Из подъезда никто не выходил, могу хоть на Библии поклясться.
В общем, ушли мы от нее несолоно хлебавши.
— Как же такое получается? — не переставала изумляться
Алиса.
— Одно из двух, — предположила я, — или консьержка врет, она
вылечила свою бессонницу и спала этой ночью сном праведника, или у твоей
отравительницы есть сообщник, проживающий в этом подъезде. Третьего не дано.
Алиса со мной согласилась.
Конечно же, все наши планы рухнули. Отбросив наряды, мы
отказались от прогулки по каналам и Неве. Уселись в холле и принялись гадать,
кто из подруг Алисы соблазнил Германа.
— Фаину сразу можно исключить, — сказала я, вспоминая ее
растительность на лице и бородавку на носу. — Герман на такого урода не
польстится.
Алиса задумалась и возразила:
— Не стала бы исключать и Фаину, это я тебе как психолог
говорю. Ты плохо знаешь мужчин, плохо знаешь мужчин.
Как тут не возмутиться?
— Я плохо знаю мужчин? — возмущенно воскликнула я.
— Да, — подтвердила Алиса. — Ты плохо знаешь мужчин, плохо
знаешь мужчин.
— Да я их совсем не знаю! Во всяком случае, к такому выводу
пришла после развода с Евгением. Ладно, черт с тобой, раз ты психолог. Не будем
и Фаину исключать, хотя лично я, убивать будут, не смогу представить, как твой
рафинированный Герман может затеять роман с мужеподобной Фаиной.
— И все же, поверь мне, это возможно. Видала примеры и
невероятней, — заверила Алиска. Пришлось согласиться.
— В таком случае, — пригорюнилась я, — под подозрением
остаются все. Если ты не исключаешь и Фаины, что тогда о Лоре с Кариной
говорить и уж тем более о красавице Нюрке.
— Увы, да, — согласилась Алиса.
— И что же у нас получается? Снова никаких зацепок? Эти
твари покушаются на тебя, а мы ни гуту?
— Но если отрава была в подарках, значит, теперь мне ничто
не грозит, ничто не грозит, — обрадовалась Алиса.
Никак не могла разделить ее радости.
— Не обольщайся, — ответила я, — если кому-то приспичило
тебя отравить, глупо надеяться, что он передумает. При всей моей антипатии к
твоим Фаням, Лорам, Каринам и Нюрам дурами их назвать нельзя, и в этом твоя
беда.
Меня всегда удивляло, зачем глупые женщины заводят умных
подруг? Ясное дело, не имея своего ума, они надеются на чужой, но как
несбыточны эти надежды.
— Алиса, — сказала я, — ты понимаешь, что нет у меня ни
возможности, ни желания поселиться у тебя навечно. Возраст уже не тот, чтобы
тянуть с устройством личной жизни. К тому же у меня сын. Рано или поздно я
вернусь к себе, следовательно, рано или поздно твоя соперница отравит тебя.
Алиса охнула и побледнела.
— И что же делать? — испуганно спросила она. — Идти в
милицию?
— В милицию?
Я представила, какой фурор произведет она в милиции. Нет,
доблестные служители порядка, конечно же, будут рады видеть нашу красотку
Алису, но и посмеются над ней вволю.
