— Надо отравителя срочно искать, — сказала я. — Не ной, а
помогай мне.
— Но как?
— Пораскинь мозгами.
Сказала, и, честное слово, самой стало смешно. Чем ей,
бедной, раскидывать? Алису же заинтересовал другой вопрос.
— Как пораскидывать? — спросила она, наивно полагая, что
есть чем. — Уже раскидывала-раскидывала, а толку никакого. Хоть в каком
направлении раскидывать, скажи.
Если бы я сама знала!
— Поищи, что ли, некую особенность, присущую романам
Германа, — посоветовала я. — Если особенность эту найдем, будем искать, каким
образом с ней увязываются твои подруги. Понимаешь? Так до сути и дойдем путем
логики и умозаключений. Логики и умозаключений!
Думаю, Алиса слышала эти слова, психолог же все-таки, но
вряд ли она когда догадывалась, что именно они означают. Поэтому она спросила:
— Соня, не пойму, куда ты клонишь? Куда ты клонишь?
— Сама не пойму. Ну вспомни, с чего обычно начинается новый
роман Германа. Вспомни его привычки… Черт, чем нам это поможет, сама не знаю! —
в конце концов разозлилась я.
И вот тут-то Алиса меня поразила.
— А я, кажется, знаю! — воскликнула она. — Все романы
Германа начинались в Мексике. Будто кто заколдовал его. Съездит в Мексику, и
готово.
— Так не пускай его туда, не пускай, — начала было я поучать
Алису, но осеклась. Осеклась, потому что меня осенило.
— Знаю, как мы отравительницу найдем! — ликуя, закричала я.
— Алиса, ты гений!
Только собственная глупость могла заставить меня произнести
эти неуместные слова. Гений и Алиса — антонимы. Вот что делает с людьми
радость, я уже готова была расхваливать и ум Алисы. Впрочем, она вторично меня
удивила, сказав:
— Как искать отравительницу, теперь знаю и я. Та, которая
недавно была в Мексике, и травит меня, и травит меня.
Глава 15
Поразмыслив, я пришла к выводу, что если Алиса права, и
Герман действительно завел интрижку с ее подругой, то скорей всего это Нюра.
Во-первых, она самая красивая, во-вторых, бездетная, в третьих, больше всех
настроена на интрижки.
Карина, конечно, по части интрижки от Нюры не отстает, а
может, и опережает ее по количеству амуров, но слишком она страстна и
бесхитростна. Вряд ли пылкая Карина способна так долго таиться. Подруги давно
знали бы о ее романе с Германом. Вот Лора способна долго таиться, но у нее
счастливая татарская семья: дети, муж, бизнес. Фаина…
Представить Фаину любовницей Германа я по-прежнему не могла,
именно поэтому решила начать свое расследование с нее.
Фаина известный дуролом, говорит все, что взбредет в голову.
Она не привыкла скрывать свое мнение и порой, образно выражаясь, такие горбушки
лепит, что хоть святых выноси. Это ее качество сильно пугает окружающих, но мне
оно может быть очень полезно. Правда, лишь в том случае, если Фаня захочет
говорить о подругах, которых любит, пусть и по-своему.
Как заставить Фаину говорить о своих подругах да еще со
мной, Мархалевой, которую она на дух не переносит?
Страшно мучил меня этот вопрос.
Поскольку начинать надо с Фаины, а в первые подозреваемые я
определила Нюру, то к ней и поехала.
Надменная Нюра похлеще Фаины не любила меня, но к ней я
знала подход. Нюра с детства обожала лесть и мгновенно проникалась симпатией к
говорившему ей комплименты. Правда, симпатия эта всегда оказывалась весьма
кратковременна, но в долгой я и не нуждалась.
Алиса позвонила Нюре и попросила оказать мне любезность:
посоветовать приличную портниху. Тот, кто знает мое самомнение, поймет, почему
Нюра с радостью согласилась, — она была польщена просьбой Алисы так сильно, что
даже пригласила меня в гости.
«Эта Мархалева, эта гордячка и зазнайка, спрашивает у меня
совета, — наверняка подумала она, — значит, ценит мой вкус. И вообще, я ей
симпатична, а Мархалева, между прочим, известная писательница, можно сказать,
звезда, хоть мне это и смешно. В любом случае дружба с ней престижна и полезна,
так почему бы не задружить, если она сама набивается?»
Судя по всему, я мыслила верно, Нюра приняла меня с
распростертыми объятиями, щедро угощала, демонстрируя дружеское расположение.
Когда стало ясно, что контакт установлен, я решила приступить к делу.
— Да, — словно только что вспомнив, воскликнула я, — покажи
свое новое платье!
— Какое? — расцветая улыбкой, спросила Нюра.
— То, которое сильно ругала Фаня.
Здесь я говорила наобум, точно зная, что когда-нибудь
что-нибудь Фаина уж обязательно обругает — без этого она просто не может.
Как и ожидала, я попала в цель. Нюра нахмурилась и
пробурчала:
— Салатное, что ли? Оно неновое давно. Уже и не ношу его.
Вот Фанька ко мне пристала! Вспоминает и ругает, а тут уже и не о чем говорить.
— И все же покажи, — попросила я. Нюра покопалась в шкафу и
достала совершенно невозможное платье цвета молодого салата.
«Цвет, конечно, пойдет к ее зеленым глазам, — подумала я, —
но сухощавая Нюрка в этом длинном облегающем платье будет похожа на гусеницу».
— Какая прелесть! — воскликнула я. — Примерь, пожалуйста,
хочу посмотреть, как этот наряд сидит на твоей потрясной фигуре.
Нюра растаяла и полезла в наряд. Давалось ей это с трудом,
видимо, за то время, пока платье висело в шкафу, хозяйка успела поправиться,
хотя, на мой взгляд, она все равно была безобразно худа.
— Не смотри, не смотри пока, — пыхтя и извиваясь змеей,
просила она, — сейчас застегну «молнию», взойду на каблуки, и тогда можно
смотреть.
Когда запыхавшаяся Нюрка предстала передо мной во всей своей
красе, я ахнула и, подумав:
«Ужас какой!» — восторженно закричала:
— Бесподобно! Нет, Фаня не права, платье прелесть! Оно
подчеркивает все достоинства твоей фигуры.
Нюрка расплылась в улыбке. Краснея от удовольствия,
пожаловалась:
— А Фаня все буравит, что в этом платье я похожа на
гусеницу.
— За-ависть, только за-ависть, — заверила я. — Ты в нем
неотразима. Хоть бери и себе шей такое. Нет, платье просто шик!
Услышав мои похвалы, Нюрка вдохновилась и закричала:
— Это еще ерунда! Сейчас покажу, что я на днях прикупила!
Ее изумрудные глаза заблестели, на щеках заиграл румянец —
Нюрка помолодела. Она выгребла из шкафа все наряды. Принялась надевать их один
за другим и походкой манекенщицы дефилировать по комнате. Я добросовестно
аплодировала и кричала:
