— Не своим же почерком писать, — усмехнулась Фаина. — А
писала потому, что еще дурная, молодая была, хотела с Алиской женской силой
померяться, решила Германа к себе перетянуть. Думала: Алиска об измене мужа
узнает и выгонит его, а я подберу.
— А она вешаться вздумала, — продолжила я.
— Да-а, а Герман испугался и бросил не Алиску, а меня. И
слава богу, — заключила Фаина. — Позже я поняла, что не в семейной жизни
счастье.
Готова была с ней согласиться, но меня волновал другой
вопрос.
— Зачем же ты вторую анонимку написала? — поинтересовалась
я.
Фаина, собиравшаяся со смаком затянуться дымом, так с
недонесенной до рта сигаретой и застыла.
— Какую вторую? — спросила она. — Больше я анонимок не
писала. Да и про Германа забыла. Уже и не помню, когда его последний раз
видела.
— Что так? — удивилась я.
— Мархалева, — рассердилась Фаина, — будто не знаешь сама. Я
и Карина — незамужние, а Лора, Алиска и Нюрка семьями не дружат. Лора вообще
терпеть не может, если к ней в гости случайно завернешь. Такую мину скроит, что
в другой раз и задумаешься, стоит ли заходить. Чаще встречаемся на нейтральной
полосе. Иногда у Алиски, но в отсутствие Германа. Вот такие мы хреновые
подруги.
«Может, это и правильно», — подумала я, вспоминая, как ловко
Тамарка, Роза, Тося, Лариса и Маруся превратили мою квартиру в проходной двор.
Хорошо хоть Юлька от этой компании отвалилась, да и то
благодаря моему Евгению.
Не правильно истолковав мою задумчивость, Фаина спросила:
— Не веришь?
— Верю, — ответила я, — но кто же тогда вторую анонимку
написал?
Фаина решительно затушила в пепельнице сигарету и сказала:
— Вот здесь ничем не могу тебе помочь. Да и так ли это важно?
Какая разница, кто анонимку писал?
— Мне важно, — произнесла я, поднимаясь из кресла и
сомнамбулически двигаясь к двери.
Признаться, Фаина своим рассказом меня огорошила. В голове
все перемешалось, к тому же страшно хотелось спать.
— Куда ты? — спросила Фаина.
— К Алисе, — ответила я. Она усмехнулась:
— Посмотри на часы, мосты давно разведены. На Васильевский
только вплавь попасть можно. Хочешь, ложись на диванчик, вздремни пару часов, а
там и движение откроется.
— Спать в дурдоме? Нет уж, лучше пойду в свою машину.
— Как знаешь, — пожала плечами Фаина. — Вольному воля.
Я уже взялась за дверную ручку, но вспомнила, что надо бы
Фаину предупредить, надо бы сказать ей, что нет смысла передавать содержание
нашего разговора Алиске — бедняжке и без того плохо.
Открыла рот, но Фаина меня опередила.
— Ты вот что, Мархалева, — смущенно пробасила она, — ты,
знаю, баба умная, так что Алиске не надо… Ну зачем ей знать?
— Абсолютно незачем, — с облегчением согласилась я. — Ни
Алиске, ни всем другим.
Я вышла из кабинета Фаины и, растерянная, шла по пустынному
коридору психушки.
«Какая-то странная, загробная здесь тишина, — подумала я. —
Впрочем, ночь, и психи давно спят. Но что я сегодня узнала! Герман любил Фаину!
Трудно, очень трудно в это поверить. Но, несомненно, Фаина сказала правду.
Зачем ей врать? Тогда возникает вопрос: кто писал вторую анонимку? И зачем?»
С этими мыслями я вышла на лестничную площадку. Чувствовала
себя кое-как: почему-то ноги не несли меня, а голова кружилась.
«Однако как я впечатлительна, — подумала я, опираясь на
перила лестницы. — Да и любой впечатлится. Шутка ли сказать: Герман и Фаина.
Невероятно. Как причудливы порой вкусы Мужчин. Но надо признать, что время я
потратила зря. Ничего не узнала. Кто травит Алису? — вот в чем вопрос».
За моей спиной раздался слабый шорох, словно кто-то крался
по скользкому линолеуму коридора. Я испугалась, хотела оглянуться, но чьи-то
сильные руки схватили меня за щиколотки, тело мое потеряло равновесие, и я
полетела вниз. С третьего этажа!
Глава 20
Летела я, казалось, вечность. Мужественно и безмолвно.
Поражаюсь скорости своих мыслей — чего только не пронеслось в голове. Конечно,
со всеми родными и близкими я простилась в первую очередь, хоть и не до конца
поняла, что со мной произошло. Простилась и приготовилась к храброй встрече с
кафельным полом, приближающимся с неотвратимостью рока. Пол приближался,
приближался и…
И вдруг я ласточкой взмыла вверх. Теперь уже меня страшил не
пол, а потолок, он был ничем не лучше. Когда встреча с потолком показалась
совершенно неизбежной, я снова начала падать, и опять пол, кафельный пол
надвигался на меня и… И снова потолок, нет — уже пол, нет — опять потолок.
— Господи, да когда это кончится? — закричала я.
Господь меня услышал, на этот раз на меня надвигался не пол
и не потолок, а злющее лицо Фаины.
— Мархалева! — зарычала она. — Прекрати прыгать! Сетка
ненадежна, ее сто лет не меняли!
— Полагаешь, я прыгаю по собственному желанию? — возмутилась
я, пролетая мимо Фаины. — Это же настоящий батут. Какой болван натянул его
между этажами?
— Не болван, а умный человек, — просветила меня Фаина. — Не
забывай, это психиатрическая клиника, здесь идиотов полно. Правда, ни один из
них не додумался свалиться в лестничный проем.
Мне стало обидно. К концу речи Фаины я успела слетать вниз и
взмыть обратно.
— Фаня, не хочу тебя расстраивать, но и я не додумалась, —
крикнула я, пролетая мимо ее лица. — Мне кто-то «любезно» помог.
Фаина протянула руку, пытаясь схватить меня за шкирку, но я
снова бодро пошла на снижение.
— Мархалева, — возмутилась она. — Не дрыгайся, бесы тебя
дери, расслабься.
— И что будет? — на всякий случай поинтересовалась я, хоть и
не ждала уже от жизни ничего хорошего.
— Брошу лестницу и вытащу тебя, — пообещала Фаина.
Я расслабилась. Колебания сетки значительно сократились, а
потом и вовсе угасли. Теперь я, на радость Фаине, лежала там, как в гамаке.
— Умница, Мархалева, — похвалила она. — Отдыхай пока, сейчас
я вернусь.
Вернулась она не одна. Привела с собой медбратьев. С помощью
веревочной лестницы и трех пар крепких рук меня извлекли из этой ужасной сетки.
Едва я поняла, что ничто уже мне не угрожает, как ноги подкосились, сознание
помутилось…
Очнулась я на диване в кабинете Фаины.
