— Нет, она слишком умна, чтобы так прямо травить лекарством.
Ясное дело, все сразу подумают, на нее, ведь она медик. Фаина легко нашла бы
другой способ, если бы приспичило ей меня травить.
— Тогда Карина, — предположила Алиса. — Отравила тебя, потом
испугалась и отравилась сама. Я возразила:
— Слишком сложно для Карины. К тому же не вижу причин. Меня
травит та, которая боится, что я выведу ее на чистую воду. А чего бояться
Карине? Станет счастливая женщина травиться?
Алиса горестно покачала головой и прошептала:
— Самой, что ли, отравиться?
— Не вздумай, — рассердилась я. — Даже если Герман бросит
тебя, не все потеряно. Ты молода, красива, состоятельна…
— Ах, Соня, ты ничего не понимаешь, — перебила меня Алиса. —
Мне без него не жить! Не жить!
«Вот тебе на!» — подумала я и сочла за благо вернуться к
разговору о Карине.
— Она несчастна, — сказала я, — это первое доказательство
того, что Герман влюблен не в неё.
— А может, она мучается угрызениями совести, — предположила
Алиса.
Такой вариант я сразу отмела:
— Нет, на Карину это не похоже. Такие, как она, угрызениями
мучаются до того, как влюбиться. А уж если влюбятся, то на все плюют. Карину я
исключаю. И тебя, и меня не она травила.
— Но если не она и не Фаина, значит, или Лора, или Нюра.
— Да, — согласилась я. — Склонна думать, что Нюра, потому
что Лора клялась детьми. Правда, в ее-поведении много странного, но как-то не
похоже, чтобы она задумала отбить у тебя мужа.
— Почему?
— А куда она денет своего?
Возможно, и на этот вопрос Алиса нашла бы ответ, но помешал
телефонный звонок. Алиса схватила трубку и с удивлением протянула ее мне.
— Это Нюра, — растерянно произнесла она, — снова просит
тебя.
Я взяла трубку и услышала:
— Соня, как ты себя чувствуешь?
— Слушай, ничего не пойму! Ты что, травишь меня и при этом
цинично интересуешься у своей жертвы, как она, болезная, яд переваривает? —
возмутилась я. — Поимей совесть!
— Какая совесть. Соня! Мне и самой уже плохо, очень плохо,
меня рвет. Знаю, ты подозреваешь меня, поэтому и прошу тебя приехать,
разобраться. Соня, я не виновата, кто-то травит и Алиску, и тебя, и меня.
— Меня уже никто не травит. Чувствую себя великолепно! —
рявкнула я и с негодованием бросила трубку.
Алиса испуганно смотрела на меня, явно ничего не понимая.
— В чем дело? — спросила она.
— Теперь абсолютно уверена: нас травила Нюрка, нет никаких
сомнений, — заявила я.
— Почему ты так решила? — удивилась Алиса. — Нюра сама тебе
сказала?
Мне стало смешно:
— Как бы не так! Нюрка скажет, держи карман шире. Она ничего
лучшего не придумала, как прикинуться отравленной. Примазывается к нашей
компании, будто это ее спасет.
Судя по сочувственной гримасе, возникшей на лице Алисы, она
собиралась возразить. Но опять не успела. Вновь зазвонил телефон. На этот раз
мой, мобильный. Звонила Тамарка.
— Мама, ты невозможная! — завопила она. — Что ты сделала с
Евгением?
Сердце мое оборвалось:
— Что я с ним сделала?
— Он ушел от Юльки и уже несколько дней в твоей квартире
живет.
Я ошалела: не знаю, то ли от радости, то ли от удивления.
Ошалела и завопила:
— Что он там делает?
— Тебя ждет, — пояснила Тамарка. — Ты, вообще, как,
собираешься возвращаться?
— Да! Да!
— Так давай поскорей, сделай парню сюрприз, он того заслуживает.
— Еду! Еду! — закричала я.
— Тогда, Мама, поспеши, — посоветовала Тамарка и для
легкости пожелала мне перо в…
Короче, кто знает мою Тамарку, тот конец фразы живо
представит, потому что другого от Тамарки ожидать не приходится. Брякнув
гадость, она заржала и бросила трубку.
Услышав гудки, я растерянно посмотрела на Алису.
— Что случилось? — встревожилась она. Я виновато пожала
плечами:
— Для, мне надо срочно ехать домой.
— Зачем? Почему срочно? — испугалась она.
Честное слово, язык не повернулся, ну не смогла я сказать,
что Женька ждет меня. Чувствовала себя счастливой и понимала, что Алиса от
моего счастья будет страдать. А если узнает, что бросаю ее из-за Женьки, то и
вовсе предательницей сочтет..
И я солгала. Из самых лучших побуждений. Сказала, что
заболел Санька.
Алиса поверила и расстроилась. А я, страдая от чувства вины,
принялась изображать сомнения.
— Может, баба Рая справится и без меня? — спрашивала я у
Алисы, надеясь услышать возражения. — Может, не стоит тебя бросать?
Как я и ожидала, моя глупышка стала меня уговаривать:
— Нет, Соня, поезжай, ребенок превыше всего. Никогда себе не
прощу, если с ним что-то случится. Поезжай, обязательно поезжай.
— А вдруг Нюрка снова начнет тебя травить? Алиса меня
успокоила:
— Теперь я знаю, что это она, и буду остерегаться. Поезжай,
Соня, поезжай. Я дома вообще ничего не буду есть, даже кофе пить перестану.
Признаться, я не уверена была, что Алису травят пищей, как
не была уверена, что травит ее Нюрка. Но в Москве меня ждал Евгений.
Евгений!!
«Эх, — подумала я, — всего на три денечка домой смотаюсь,
помирюсь с Женькой и сразу обратно. Не умрет же за это время Алиска».
И я помчалась в Москву. Порой гнала машину как сумасшедшая,
но больше старой клячей плелась — трасса, как назло, оказалась перегружена.
Я психовала и молила бога:
«Только бы Женька дождался меня. Только бы не вернулся к
Юльке!»
Душа рвалась в Москву. Я забыла про Алиску, про отравления.
Надежды, желания, помыслы — все было там, дома. И все мне было не так: дорога
слишком длинная, скорости слишком низкие. Уже на улицах Москвы нетерпение
достигло того накала, когда выносить разлуку нет больше сил. Хотелось выскочить
из машины и бежать, бежать, бежать…
В свой двор заехала, как дикарь — степенные коты, не
привыкшие к лихачеству, разбежались врассыпную, с удивлением взирая на меня
издалека. Машину, на гнев соседям, поставила кое-как. Бросилась в подъезд —
лифт не работает. Бегом на девятый этаж. Ключи! Куда-то подевались ключи!
Звонить? А если он не откроет?
