— Соня, — строго сказал он, — что это за номера?
— Какие номера? — спросила я голосом святой невинности.
— Зачем ты мучаешь Юлю? Она ни в чем не виновата.
— А тебе ее жалко? Уж не из жалости ли ты женился на ней?
Евгений зарычал, но быстро взял себя в руки и тихо спросил:
— Соня, скажи, почему так получается: хочу серьезно с тобой
поговорить, но не проходит и минуты, как, забыв обо всем, уже готов наброситься
на тебя…
— А ты не сдерживай своих желаний, — посоветовала я, и он
повесил трубку.
Повесил трубку!
Не этого ли добивалась я?
Не этого! Не этого!!
Боже, как рыдала я! Как я рыдала! Он никогда! Никогда больше
не позвонит! Сам! И я не унижусь до того, чтобы звонить ему. Я не буду бегать
за ним! Не буду! Не буду!
Кстати, это идея! Можно подкараулить его выходящим с работы.
Случайно столкнуться с ним…
Нет, он же не дурак, хоть и женился на Юльке. Что невзначай
занесло меня в район его работы? Нет! Я не буду унижаться и бегать за ним!
Но тогда можно сделать вид, что случайно зашла в ту пивную,
где Женька расслабляется с Ма-русиным Ваней…
Ужас! Иной раз в мою голову такое придет! Встретиться с
Женькой на глазах у Вани?
В пивной! В тот же день об этом будет знать Маруся.
Следовательно, весь город заговорит о том, что Мархалева бегает за мужем.
Я упала на кровать и заплакала еще горше. Подушка стала мокрой
в один момент. И вот тут-то вновь раздался телефонный звонок. Я сняла трубку,
но еще долго не могла сказать ни слова — рыдания душили меня. Наконец, взяв
себя в руки, выдавила:
— Слушаю.
— Соня, что с тобой? — это был Евгений. Но как нежен его
голос!
Или показалось?
На всякий случай я зарыдала с утроенным вдохновением.
Заикаясь, ответила:
— Н-ничего.
— Я сейчас же к тебе еду, — сказал он и повесил трубку.
Он ко мне едет? Не поняла. Он ко мне едет?
Он ко мне едет".
Вихрем вынесло меня с кровати. Душ, побольше косметики на
лицо, на волосы побольше пенки, платье! Новое платье! Нет, лучше костюм. Костюм
меня стройнит. И туфли-лодочки на шпильках. К черту эти модные каблуки, на
которых женщина выглядит клоуном! Да, лодочки и духи! Любимые духи Евгения.
Откуда он звонил? Судя по позднему времени, с работы. Тогда я успею, встречу
его неотразимой!
С этой мыслью я заметалась по квартире, пытаясь двигаться
сразу во всех направлениях. В ванную, там духи, нет, в спальню, там костюм,
нет, туфли в тумбочке в прихожей…
В результате Евгений застал меня в банном халате с мокрыми
волосами, без духов, без пенки, без каблуков и косметики. Я стояла в шлепанцах,
жалкая, как мокрая курица, недоуменно смотрела на него и молчала. Впрочем, из
меня рвался вопль:
— Ты?! Ты?!
Но его никто не услышал. Даже я. Видимо, вопль застрял
где-то на пути к горлу.
— Почему ты плакала? — спросил Евгений, делая смелый шаг
через порог моей квартиры.
— Потому… Потому…
Я растерялась, не зная, что сказать. Как умная женщина, я не
привыкла говорить правду. Правда не украшает женщин и портит мужчин, а я
Евгению зла не желаю.
— Соня, милая, почему ты плакала?
Нежность! Нежность в его голосе!
Я глянула на часы: десять вечера, а он у меня, он не у
Юльки. Ха-ха, будет скандал! Но какой будет скандал, если он вообще к ней не
вернется!
И я снова заплакала. Безутешно. Евгений обнял меня
(оказывается, это совсем просто — у Юльки мужа уводить!), прижал мою голову к
своей груди, принялся бормотать ласковые слова, успокаивать как ребенка.
— Ну-ну-ну, — приговаривал он, — не будем плакать, плакать
не будем, соленые слезки, — и так далее и тому подобное.
Когда так успокаивают, готова плакать хоть всю жизнь. В этот
же вечер решила плакать до утра, лишь бы Женька никуда не ушел. Однако он
уходить и не собирался, все тискал меня и тискал под марку сочувствия моему
необъяснимому, но безутешному горю.
Я рыдала не просто так, а с большой пользой: ломала голову,
что бы это все могло значить, а так же как повернуть все это себе на пользу.
«Он меня любит? — гадала я. — Все еще любит? Или сработала
привычка?»
Наконец Евгений, отчаявшись меня успокоить, сказал:
— Сонечка, погоди, я сейчас.
И убежал куда-то. Опять бросил меня одну. Я растерялась.
После его неожиданного ухода к Юльке ждала от него чего угодно. Каково же было
мое удивление, когда вернулся он с букетом цветов и с пакетом, не скрывшим
победоносно торчащее горлышко бутылки.
— Купил вино, — смущенно оправдывался Евгений, — чтобы
успокоить твои нервы. Очень хорошее вино.
Тут же выяснилось, что в пакете не одно вино, но и закуски:
все самое мое любимое. За годы супружества он хорошо изучил мои вкусы.
Я пришла в восторг неописуемый. Любая женщина знает, что
означает подобный жест. Когда мужчина покупает бывшей жене цветы, вино и
закуски, означать это может только одно: он не собирается возвращаться к новой
супруге!
В эту ночь не собирается. Об остальном же, увы, нам,
женщинам, остается лишь гадать — зачастую мужчины непредсказуемы.
Впрочем, тот, кто знает мужчин так, как я, все может
предсказать. Я сразу себе предсказала мир с Евгением. Мир и никакой Юльки!
Завтра утром… Нет, ближе к полудню. Надо хорошенько
выспаться, чтобы выглядеть! Ближе к полудню отправимся к Юльке вдвоем и все ей
расскажем. Евгений извинится, обязательно, как настоящий мужчина, попросит
прощения за несбыточные надежды и причиненные в связи с ними неудобства. Юлька
умрет от горя, но ничего, Роза, ее спасет.
Короче, я дала себя успокоить посредством бокала вина.
Евгений тоже выпил, обнял меня и облегченно выдохнул:
— Соня, как я соскучился…
Я собралась ответить ему в том же духе, но… зазвонил
телефон. Это была Алиска.
— Ты не вовремя, — сказала я ей и бросила трубку.
Евгений насторожился:
— Кто это тебе звонил?
Черт знает почему, я покраснела и начала оправдываться.
— Это Алиска, Женечка, Алиска, — униженно бормотала я.
Он не поверил:
