— Конечно, поехала бы налаживать семейную жизнь, — не
задумываясь, ответила Тамарка. — Еще на свет не родился тот человек, который
тебя отравит. Кого угодно отравишь сама, причем одними словами, до ядов дело не
дойдет, такой поганый у тебя язык.
— Тома, ты мне зачем позвонила? Соскучилась? Гадости некому
говорить?
Все же Тамарка моя — настоящая подруга. Бросив свои дела,
часами может на ум-разум меня наставлять.
— Мама, ты невозможная! — кричала она. — За тебя же, глупую,
переживаю. Женька сбежит, будешь потом страдать, а у меня сердце не камень.
— У меня тоже не камень в груди, чтобы спокойно смотреть,
как Алиска загибается.
— А в чем там дело, Мама, почему этим должна заниматься
обязательно ты? У Алиски хватает и питерских подруг, вот пускай они ей и
помогают.
Мне стало смешно: вот она, Тамаркина наивность. Я от эмоций
чуть не задохнулась.
— Ха! Тома! Боюсь, подруги ей отправиться на тот свет и
помогают. Это слишком запутанная история, не под силу справиться с такой
загадкой даже моему уму.
Сама того не замечая, я выложила Тамарке все подчистую. Она
же не Алиска, поэтому и про Лору с сыном, и про Фаню с романом, и про Нюру с
анонимкой рассказала. Все вывалила. Тамарка слушала с интересом, а вот вывод
сделала не правильный.
— Короче, Мама, — сказала она, — не выделывайся, умную из
себя не строй, а бросай все и поскорей возвращайся, пока Евгений твой не сбег.
— Пока не узнаю, кто была вторая страсть Германа, с места не
сдвинусь, — ответила я.
Тамарка плюнула, матюкнулась и сказала:
— Ладно, Мама, черт с тобой, дело прошлое, признаюсь. Я была
второй страстью Германа.
Глава 28
Умеет Тамарка огорошить. Раз десять она повторила:
— Я была второй страстью Германа.
И я не осталась в долгу, раз десять спросила:
— Ты?!
А она мне с гордостью:
— Я!
А я ей снова:
— Ты?
Долго бы мы так еще общались, если бы Тамарка не вспомнила
про свои переговоры с инвестором.
— Мама, мне некогда, — заявила она, — на встречу опаздываю,
а ты дурью не майся, а хватай мешки и дуй домой, пока Юлька Евгения снова не
охмурила.
— Постой, — завопила я, — какая встреча? Куда ты
опаздываешь? У меня вопросов тьма, а она про какого-то жалкого инвестора
толкует. Как это ты — вторая страсть Германа? А я почему не знала?
Представьте себе, Тамарка еще и удивилась, хотя удивляться,
по всему, должна была только я.
— Мама, ты невозможная, — презрительно рассмеялась она, —
требуешь от меня, чтобы я была такой же дурой, как ты. Так я про Германа тебе и
доложила! Не хватало, чтобы ты помчалась делиться радостной вестью с Алиской.
Да, у нас был роман. Продолжительный. Но это было так давно, что я и сама
успела о нем забыть.
— Давно? Но как ты с Германом познакомилась? Уверена была,
что вы с ним и по сей день незнакомы.
— Ой, Мама, видимся и сейчас. Маруся нас познакомила. Мы с
ней случайно его на улице встретили, он в командировку в Москву приезжал…
Кстати, он к вам не заходил?
Я возмутилась:
— Тома, в каком году это было? Не сошла ли ты с ума, такие
вопросы задавать?
Тамарка развеселилась:
— Да нет же, Мама, ты не поняла. Я не про те времена, я
совсем недавно Германа встретила. Он был в Москве, и ты как раз домой приехала.
Женька уже в твоей квартире жил. Мы так мило с Германом побеседовали, — в ее
голосе появилось кокетство.
— Могу представить, — ядовито вставила я.
— Да нет, — отмахнулась Тамарка, — не опошляй, Мама, не
опошляй. Мы уже чужие люди, все в прошлом. Я всего лишь рассказала про твои
семейные затруднения, он обещал, что к вам зайдет.
— И не зашел, — констатировала я. — Но почему он в Москве?
Почему не в Мексике?
— Он в Мексику и летел. Был в Питере… Я ужаснулась:
— И не зашел к Алисе? Тома, как думаешь, он и в самом деле
бросает ее?
— Ты же сама с уверенностью об этом говорила, так почему же
спрашиваешь у меня? — удивилась Тамарка. — Уж кто-кто, а ты о семейных делах
этой чокнутой Алиски информирована лучше всех. О себе только ничего не знаешь.
«О горе! — подумала я. — Она права. Ничем я не благополучней
Алиски. Моя жизнь — те же дебри, что и у нее».
И я позвонила Марусе. Она похлеще Тамарки удивила меня.
— Старушка, епэрэсэтэ! — возмутилась Маруся. — Я прямо вся
сейчас упаду! Герман и Тамарка? Не верю! И даже слышать о том не хочу!
— Но ты же сама их познакомила, — напомнила я. — Неужели
забыла?
Маруся не ответила, ей было не до меня. У нее происходила
своя напряженная работа: мысли множились, как кролики на воле. Слава богу, она
посвятила меня в результат этих трудов.
— Старушка, — закричала Маруся. — Я прямо вся поняла, где
Тамарка познакомилась с Германом. Помнишь, она в Мексику ездила? А ты еще
хвастала, что Алискин Герман не вылазит оттуда, ведь его папа там работал в
посольстве?
— Да.
— Вот там, в Мексике, они и снюхались. Да-да, сейчас
припоминаю, Тамарка что-то зачастила ко мне тогда, все выспрашивала про Алиску.
Любопытно ей было, а подъезжать к тебе она не решалась.
«Еще бы, — подумала я, — все боятся силы моего ума. Однако
что же это творится? За моей спиной у моих же подруг идет своя интенсивная
жизнь, а я и не в курсе?»
Естественно, в связи с этим возникла настоятельная
потребность позвонить Евгению. Если в течение десяти минут узнаешь Такие
интересные новости про свою лучшую подругу, про мужа другой лучшей подруги и
все это от третьей лучшей подруги, то кто ж тогда знает, какие сюрпризы
преподнесет родной муж? Признаться, многого уже ждала.
И Евгений меня не разочаровал. Преподнес сюрприз, раскрыл
тайну своего неожиданного возвращения.
— Сима зря убеждала в обратном, — бушевал он, — тебе плевать
на меня, на семью, на сына! Я оторопела:
— Какая Сима? В чем это она тебя убеждала? Евгений еще
больше осерчал:
— Какая Сима? Будто не знаешь. Сима! Соседка Алиски. Сама,
небось, подговорила ее, вот она плетушки и плела. А я, как дурак, поверил,
вернулся, ждал.
Тут мне сделалось дурно:
— Да в чем я подговорила ее? Что она тебе плела? Говори
сейчас же!
