– Не ожидал, что заведу разговор об этом субъекте?
– А знаете, Василий Петрович, как раз наоборот. Ожидал. Тогда, в Лиепае, он нас фактически спас.
– Да, знаю. Твой связной Федор подробно обо всем доложил. Вот поэтому я и начал этот разговор…
Не менее получаса разведчики обсуждали комплекс вопросов, так или иначе связанных с личностью Яковлева. Дубовцев поведал о своих впечатлениях, а генерал рассказал о таинственной тетради профессора Зайцева.
– Я уполномочен принять то или иное решение непосредственно здесь, после беседы с тобой, – задумчиво рассуждал Громов. – Руководство в Москве склоняется к силовому варианту: использовать Яковлева «втемную». Иными словами – выследить и захватить вместе с тетрадью.
– А если упустите? Поверьте, Василий Петрович, он – матерый абверовский волк. Тем более местонахождение тайника с тетрадью неизвестно.
– В том-то и дело… Я внимательно изучил все имеющиеся у нас материалы и пришел к выводу – этот человек обладает уникальными агентурными качествами, умен и находчив. Велика вероятность, что он сумеет обойти все наши самые хитроумные ловушки.
– Согласен.
– Рассуждаем дальше. Допустим, «убираем» Яковлева до заброски, еще в Германии. Как такой вариант?
– Насколько я понял, вопрос риторический, – усмехнулся Валет. – Немцы попросту зашлют другого агента – причем нам неизвестного.
– Вот! Нам неизвестного. Значит, надо «работать» с Яковлевым, причем не «втемную!» – убежденно воскликнул генерал. – В ходе нашей беседы я окончательно решил: надо идти с ним на контакт, и сделать это должен ты.
– Как тогда, в Латвии? Но ведь ситуация сейчас другая. В тот раз у меня не было выбора – надо было спасать связного со стариком.
– Сдается мне, сейчас у нас тоже нет выбора, – покачал головой Громов.
2
Прошло два часа…
Дубовцев сосредоточенно работал в одиночестве все в той же баньке, заканчивая отчет. Периодически он подливал в стакан, отпивая глоток-другой крепчайшего темно-коричневого чая из большого фарфорового чайника, накрытого белым вафельным полотенцем. О чае позаботился генерал – принимая во внимание предыдущую бессонную ночь, он даже предлагал разведчику принять пару таблеток тонизирующего препарата «кола» – но тот предпочел крепчайшую заварку, почти чифир. Тоже не слабый способ отогнать сон и взбодриться, если, конечно, позволяет сердце – у Ивана с этим пока был полный порядок.
Вошел Громов вместе с Фунтиковым, «бывшим начальником волостной полиции».
– Как отчет, успел?
– Заканчиваю, товарищ генерал! – встал Дубовцев.
– Сиди, Иван Григорьевич! Сиди и слушай. Мой помощник введет тебя в курс по дальнейшим действиям. Скоро наши «подопечные» начнут просыпаться. Давай, майор.
Генерал сел с Валетом, майор же докладывал стоя:
– Начну с неприятного момента. Чтобы обосновать ваше экстренное возвращение назад, товарищ капитан, необходима крайне существенная причина. Таковой может быть только ваше ранение.
– Этот момент мы уже обсуждали, – заметил Громов.
– Вы не беспокойтесь, – как бы извиняясь, пробасил майор, – аккуратненько прострелим мягкие ткани плеча. Кость не заденем.
– Спасибо, утешили… – иронично улыбнулся Валет.
– Тот молодой обер-лейтенант, заместитель Шерхорна, он сразу сделает вам перевязку, – продолжал Фунтиков. – Ни о чем не беспокойтесь.
– Да что ты, майор, словно красную девицу успокаиваешь! Давай дальше…
– Этот обер, он «настоящий» или тоже из наших? – спросил Валет.
– «Настоящий» здесь только Шерхорн, – пояснил генерал. – И, естественно, твои «гаврики» с летчиками. Со своими диверсантами ты уже не увидишься, мы их изолировали. Уходить будешь с летчиками.
Когда майор закончил сообщение, Громов глянул на часы и вздохнул:
– Ну, пора прощаться, капитан! Вроде бы ничего не забыли. Присядем на дорожку, товарищи офицеры.
Потом генерал обнял Дубовцева и тихо сказал:
– Береги себя, Иван! Победа не за горами, ты обязательно должен вернуться. Может, просьба есть?
– Есть пожелание, Василий Петрович. Я в отчете указал – по поводу диверсантов из своей группы. Двое из них – отъявленные негодяи, а вот третий, Швецов, самый молодой – он не безнадежный, и крови на нем нет.
– Учтем, капитан. Обязательно учтем…
* * *
Майор Герц испуганно вскинул голову: над ним склонился обер-лейтенант Штерн и с искаженным от страха лицом тряс его за ворот рубахи:
– Просыпайтесь, майор! Просыпайтесь, черт бы вас побрал!! На хутор напали русские!!
При слове «русские» летчик рывком поднялся и сел на лавке, тряхнул головой, отгоняя остатки сна. Теперь он отчетливо слышал близкую стрельбу вперемешку с громкими криками и немецкими ругательствами за окном. Одно из стекол с громким звоном рассыпалось вдребезги – скорее всего, от шальной пули, – внутрь вместе с морозным воздухом ворвались оглушительные звуки жаркого боя. Это окончательно привело майора в чувство, и он начал лихорадочно натягивать меховые унты. В углу с испуганным выражением лица пытался надеть куртку бортстрелок Краузе – он никак не мог попасть в рукав кожанки. Эта деталь вдруг разозлила Герца, одновременно заставив его мобилизоваться и взять себя в руки.
– Ефрейтор, без паники! – крикнул он решительно. – Будем прорываться к самолету!
В этот момент распахнулась наружная дверь: в избу, держась левой рукой за окровавленное плечо, ввалился старший четверки диверсантов. Следом вбежал Шерхорн в сопровождении бородатого полицейского.
– Штерн, займитесь раненым! – крикнул подполковник своему заму.
Но обер-лейтенант и так, бросившись к Феликсу, уже стягивал с того испачканный в крови полушубок. Затем, разорвав на его плече гимнастерку, ловко вскрыл индивидуальный пакет и, обработав рану, быстро перебинтовал.
– Он пойдет с вами, – кивнул Шерхорн на Феликса. – Взлетайте, как только доберетесь до самолета – это приказ, майор Герц!
Летчик молча козырнул, через минуту, уже в дверях, спросил:
– Не хотите с нами, господин подполковник?
– Я остаюсь! – отрезал тот. – Попробуем уйти в глубь лесных массивов!
– Позаботьтесь о моих людях! – крикнул на прощание Феликс.
– О них не беспокойтесь, выведем! – уверенно заявил Шерхорн.
…Через полтора часа, когда «Арадо» благополучно взлетел, командир Герц облегченно откинулся на спинку кресла:
– Даже не верится, что мы в воздухе.
– Однако летим в дневное время, – обеспокоенно заметил второй пилот. – Кругом полно русских истребителей.
– Ты прав, – хмуро кивнул Герц.
Естественно, летчики не могли знать, что в этот раз не стоило бояться советской авиации: их самолету дали «зеленую улицу» – о чем позаботился генерал Громов.
