— Ну что я сделаю, — говорит он им, — вы ведь хлебушек не едите.
А они не о том, еще задорнее щебеча, манят они его взгляд вверх, к гнезду, хотят чтобы и он их радость разделил.
— О-о! — глубоко вдыхая, восторженно воскликнул он.
— Бабушка, Роза, вставайте, идите сюда, быстрее!
Роза резво встала, а бабушка, тоже повинуясь, захрустела костяшками, охая и ахая, хватаясь за бока, вышла на балкон.
— Смотлите, смотлите, — ликовал Мальчик.
— Птенчики вылупились! Какие они славные! А клювики желтые!
— Это хорошо, — улыбнулась бабушка.
— Ласточка только рядом с человеком живет. Значит, здесь наладится мир, построят новый город, новый «Детский мир».
— А я на отклытии исполню гимн мила — наш «Новый Детский мил!»
— Непременно! — погладила бабушка его головку, и обнимая, лаская его:
— Видишь, как ты вырос за ночь, уже едва ли не до плеча дорос.
Чуть позже, прибирая постели, Роза искоса присмотрелась к бабушке:
— Анастасия Тихоновна, как вы? — беспокойство в ее голосе.
— Ой, даже не спрашивай. Всю ночь мучилась, не спалось… А вот нашего золотого обняла, поцеловала, — лицо ее разгладилось, — словно бальзам на душу, полегчало, даже жить еще больше хочется, — лицо ее вновь опечалилось.
— Эх, единственная мечта: дожить бы нам до его совершеннолетия; вывести бы Мальчика в люди, а там!
— Да, конечно, доживем; обязательно доживем, — неестественный оптимизм в тоне Розы. — Вот только лечь бы вам на пару недель в больницу; подлечиться бы надо.
— Роза, какие же здесь больницы?! Сама ведь знаешь.
— А капитан Головачев в военный госпиталь обещал устроить. Вы ведь ветеран войны. — От этих капельниц мне легче не станет. Вот мое мнение, — она посмотрела на Мальчика, улыбнулась.
— От него до гроба никуда.
— Фу, о чем вы говорите, — расстроилась Роза с самого утра.
С этим настроением ходила много раз на Сунжу за водой. В последнюю ходку решилась заглянуть в подвал. Багу давно не встречала, и, судя по емкости с водой, он здесь уже две-три недели как не появляется. На сей раз уровень понизился, свежие следы капель на пыльном бетоне. Она слила ведро воды, и хотела быстро уйти; общаться с Багой не было времени и желания. Однако Бага сам ее окликнул:
— Роза, как твои дела?
— Нормально, — вынужденно остановилась она, и только для приличия.
— Что-то тебя давно не было.
— Важные дела.
— Какие это «важные» дела? — усмехнулась Роза.
— Вид-то у тебя неважнецкий.
— Хе, еще бы, — в тон ей отвечал Бага, — думаешь легко тебе жениха найти? За авось кого я тебя не выдам.
— Бага, — непоказно насупилась она, стала пред ним горой.
— А что «Бага», — игриво отступил он.
— Теперь-то ты свободная женщина.
— Что? — удивление во всем ее виде.
— Откуда ты все знаешь?
— Мой участок, я обязан все знать.
Недовольным взглядом она оглядела его с ног до головы, ничего не говоря, было тронулась вверх, как Бага вдогонку:
— Оказывается, твой бывший муж — большой начальник.
— Да, твой «участок» и весь город восстанавливает, — не оборачиваясь бросила она.
— Хе, доверили козлу капусту. Сорок процентов — в Москву — откат, еще сорок местные ставленники схавают, средь которых главный твой бывший муж. И что, ты думаешь, на остаток средств они город хотят восстановить?
Роза остановилась, обернулась:
— Бага, я от них милости не жду, и тебе ждать не советую.
— Так я тоже не жду, — в том же пренебрежительном тоне.
— Вот только ноги о себя вытирать не позволю.
— За ними мощь государства, а ты еще юн, — жалость в голосе Розы. — Побереги себя, уйди тихо в свое село, пережди. А эти дряни пусть обожрутся, перебесятся, — надоест — все устаканится.
— Хм, «перебесятся». Пусть у себя дома бесятся. А тут город сравняли. Сколько людей живьем под руинами погребли? А теперь по приказу московского чиновника — скрипку у старухи — ветерана войны и Мальчика-сироты — отняли. Затем — тебя и меня сдадут, а далее, вновь, весь город.
— Бага, — исподлобья глядела Роза, — откуда про скрипку узнал?
— Хе, мир слухами полон! И как утверждает бабушка, даже говорить и делать ничего не надо — просто мысль, тем более плохая мысль, возникшая в любой голове — становится общеизвестной.
— Много ты знаешь, — напоследок бросила она.
— Жизнь научила, — с бравадой крикнул он.
Наспех позавтракав с бабушкой и Мальчиком, Роза заторопилась в больницу. Предстоял тяжелый день: по графику она дежурная сестра в операционной. Только закончили одну операцию, как ее вызвали к выходу, — мать приехала из Хасавюрта. И вроде давно не виделись, а мать не очень радостна:
— Что ж ты из-за какой-то скрипки скандал учинила, свою жизнь окончательно обломала.
— Ты-то откуда все знаешь? — не выдержала дочь.
— Как не знать? Гута такой человек!
— Да дрянь он!
— Все мужчины дряни. Чуть попридержала бы язык, глядишь и жить стали бы вместе, а там дети, семья, и всем благодать.
— Не нужна мне эта благодать.
— Да? А ты о братьях подумала? У Гуты в руках компенсации за утерянное жилье.
— Нам компенсация по закону полагается.
— Доченька, ты что, не в Грозном живешь? Какой здесь «закон»? Как Гута решит — это и закон; все, кроме тебя, об этом знают.
— Так что, мне теперь на колени перед Туаевыми встать, лизоблюдкой быть?
— Доченька, — мать заплакала, — Братья твои без гроша в кармане.
— Пусть работают.
— Нет работы. А та, что есть, позорная и за копейки. Боюсь, за автомат возьмутся, они убьют и их убьют… Что мне делать? Как мне их сдержать — молодые, дурные, и жениться не могут: ни денег, ни крыши над головой, в чужом краю, в чужом углу еле ютимся.
— О-о! — схватилась Роза за голову. Но это не спасение. Пошла в кассу, получила аванс. Понимая, что этого мало, после долгих раздумий все-таки решилась обратиться к главврачу, взяла еще в долг. И,словно искупая свою вину, отдала все это матери.
— Да я не за этим, не за этим приехала, — пуще прежнего плакала мать.
С утра разболевшаяся голова Розы теперь совсем стала чугунной. Она отпросилась с работы, повела мать домой; так она назвала квартиру Мальчика, чем крайне озадачила мать.
В районе «Детского мира» небывалое оживление. Много строителей, военных, много техники, и не только строительной и боевой, но и очень роскошной, легковой. И, хотя Роза в машинах особо не разбирается, да в войну кое-что поняла — эти «волги», стоящие в ряд, сплошь бронированные, значит сюда прибыло руководство республики.
