— В общем, ты немного потеряла.
— Правду говорят, что он опаснее Города-куда-не-войти-не-выйти? — трамвай начал замедлять ход, и она встала, взявшись за поручень.
— Не думаю. Уголок, если не считать, конечно же, Места, вполне безопасный район. Просто не стоит соваться в некоторые подворотни в западной части острова.
Я распахнул дверь, когда трамвай остановился, протянул Бэсс руку, помогая спуститься по ступенькам.
— Я думала, туда пускают только лучэров.
— Так было раньше, сейчас может попасть любой желающий, но таких, обычно, не находится.
Мы прошли маленькую улочку насквозь, и оказались на закованной в гранит набережной. Узкий пролив отделял остров Нелюбимый от Небес, и лишь небольшой горбатый мост связывал их берега. Он был кованый, черный, ребристый, похожий на позвоночник неизвестного науке животного. Мост гремел под нашими ногами и тревожил гулкими звуками сонную, неспешную морскую воду.
Темный уголок — это две параллельные друг другу улицы, сжатые с двух сторон древними особняками. Их крыши покрыты черной черепицей и украшены многочисленными шпилями и горгульями, а часть окон давно заколочена. Каждая чистокровная семья лучэров, ведущая свой род от момента создания Всеединым, считает крайне важным владеть собственным домом в этом безлюдном месте. Цены на недвижимость в Темном уголке много выше, чем в тех же Золотых полях.
Дома покупают, но мало кто здесь живет. Предпочитают менее пустынные улицы, и количество жителей Темного уголка не превышает пары десятков чэров, в основном стариков из числа благородных. Все они проживают на дальней от моста улице.
Наш же путь шел по ее сестре. Она называлась Дорога к Сгоревшим душам и тянулась через весь остров, заканчиваясь на западе точкой, лаконично называемой Местом. Там, по легендам и свидетельствам всех канонических источников, в мир пришел и ушел Всеединый. Соответственно, если кому-то не терпится оказаться в Изначальном пламени, Место — самый лучший и самый быстрый способ туда попасть. Зашедшие на маленькую площадь, окруженную со всех сторон безучастными домами, назад обычно не возвращаются.
Мы шли мимо нависающих над мостовой домов с грязными стеклами, запертыми дверями, заросшими высохшим плющом стенами и проржавевшими оградами. Со всех сторон на нас смотрели уродливые, раскрывающие зубастые пасти крылатые статуи — символичное изображение сгоревших душ.
Я вновь вспомнил старину Талера. Он пару раз приходил сюда на экскурсию. Его всегда тянуло хотя бы одним глазком взглянуть на Место, но каждый раз благоразумие брало в нем верх над безрассудством.
Несмотря на запустение, мостовая была удивительно чистой, словно ее каждый день подметают несколько дворников, хотя это и не так.
— На этой улице вообще кто-нибудь живет? — Бэсс с интересом смотрела по сторонам.
— Двое. Вон в том особняке — палач лучэров, Влад. И мой дядюшка, в самом последнем доме.
— Влад? Тот, что казнил тебя?
— Да.
— Я видела его на твоем суде, — она поймала мой удивленный взгляд и с деланной небрежностью пожала плечами:
— Была там вместе с Данте, просто ты меня не заметил.
Мы прошли улицу насквозь и оказались в тупике. Прямо перед нами возвышался узкий трехэтажный дом. В одном из окон, несмотря на то, что уже рассвело, горел свет.
Я поколебался некоторое время, а затем, взявшись за позеленевший от времени бронзовый молоток, постучал в дверь. Стук неприятным эхом разнесся по пустой узкой улице.
— Место находится за этим домом? — тихо спросила меня Бэсс.
— Да. Очень давно площадь окружили домами, и только Всеединый знает, каким количеством строителей для этого пришлось пожертвовать. Входа с улицы на нее нет. Хотя раньше был проход через ворота старой ратуши, она находится напротив, но ее давным-давно закрыли, а двери заложили от греха подальше. Так что теперь попасть на площадь можно только сквозным путем. Прямиком через дом.
Дверь, тем временем, распахнулась, и тонкая костлявая женщина с потемневшим лицом и спутанными седоватыми волосами произнесла:
— Хозяин ждет вас, чэр.
Я прошел мимо стафии в узкую прихожую, где над серебряным зеркалом висело несколько шариков магического света, а в стойке для зонтов паук свил себе замечательную паутину. На вешалке висели старые пальто и шляпы, а возле лестницы бежали в обратном направлении рубиновые стрелки больших настенных часов. Их янтарный маятник с громким щелканьем метался из стороны в сторону, наполняя старый дом знакомым мне еще с детства звуком.
Короткая лестница, всего двенадцать ступеней, вела вверх, в длинную галерею, где висели отлично сохранившиеся и совершенно не потускневшие за столетия портреты лучэров из рода эр’Картиа.
— Думаю, мне стоит подождать здесь, — прошептала Бэсс.
Было похоже, что дом в темно-серых, мрачных тонах наводил гнетущее впечатление даже на нее.
— Не слишком разумно. Стафия дядюшки совсем выжила из ума и у нее плохо с памятью. Меня она не тронет, чувствует кровь, а вот насчет тебя не уверен… если она забудет, что впустила гостью, то будет очень-очень неприятно. Подождешь в приемной. Там безопасно.
— Тогда лучше пойдем туда. Со стафией мне не справиться. Это кажется, или дом внутри больше, чем снаружи?
— Его строил мой предок, говорят, очень хороший маг. Это фамильный особняк, отошедший старшему из братьев по праву наследования. Так что здесь полно разнообразных сюрпризов, в том числе и с искривлением пространства.
— И он… всегда был таким… мрачным?
Она решила не использовать слова «пыльный» и «запустевший».
— Ну, основная его часть — да. Это отваживает лишних гостей, знаешь ли. Во всяком случае, так считали раньше, когда здесь еще жили соседи. А теперь просто никто ничего не стал менять, — я распахнул неприметную дверь, пропустил Бэсс вперед, и она начала первой подниматься по лестнице. — Найра!
Седовласая стафия появилась из стены:
— Да, чэр?
— Твой хозяин в кабинете?
— Да. Я ведь уже вам сказала.
Я не зря говорил Бэсс, что у призрака, который немного выжил из ума от старости, не все ладно с памятью.
— Здесь много лестниц и дверей. Можно заблудиться, — сказала девушка, когда стафия исчезла.
— Раньше роды чэров достаточно серьезно враждовали друг с другом. Часть чистокровных пыталась сместить семью Князя, часть поддерживала. Да и между собой семьи не слишком-то ладили. Тогда многие погибли. Этот дом на какое-то время должен был обезопасить своих хозяев, если враги ворвутся сюда. Ты права, здесь настоящий лабиринт, и так просто дорогу не найдешь. То, что ты сейчас видишь — еще цветочки. Дом чувствует мою кровь и сам подсказывает дорогу, если так можно выразиться. Направо, пожалуйста. Да. Теперь вниз по лестнице. Пусти меня вперед.
