— Война была ошибкой! Мы влезем в нее по уши и проиграем! Уже проигрываем! От уважения к лучэрам, от страха перед ними не останется и следа!
Наконец-то мне повезло, я изловчился и попал ему тростью по пальцам левой руки, превратив их в головешки. Он заорал от боли, но меч, вопреки моему ожиданию, не выронил.
— Я убью тебе и одной рукой! — провыл Влад, едва не снеся мне голову.
Стэфан мигнул рубиновым светом, заставив моего противника сбиться с темпа, я вновь отпрыгнул, в который раз за время этого краткосрочного поединка, услышал за спиной тихий вскрик, и едва не наступил на Алисию в облике Эрин.
Она сидела связанная по рукам и ногам, ее плечи укрывало теплое пальто Влада.
— Убей его! — закричала девушка.
Это было гораздо сложнее сделать, чем сказать. Но, как оказалось, она обращалась не ко мне.
Влад, так и не опустив занесенный меч, застыл в виде полупрозрачной статуи розового кварца с искаженным от гнева ртом.
Дышал я тяжело, словно загнанная лошадь, и едва не проявил слабость — хотелось хотя бы на несколько минут лечь на ближайшую могильную плиту и перевести дух. Но вместо этого я подошел к Алисии и перерезал веревки на ее руках и ногах.
— Я думала, что пропала, — сказала она, убрав Облик и превратившись в юную чэру. — Спасибо, что ты меня спас.
— Это еще неизвестно, кто кого спас.
— Даже думать не хочу, что бы он со мной сделал, когда все закончилось.
— Ничего, — тут же ответил Стэфан. — Он бы умер, как и ты, и все те, кто сейчас здесь находится.
— Ты не мог бы вернуть мне Роббера?
Я достал из кармана пиджака золотую булавку, передал девушке, и та превратилась в ее руках в изумруд на золотой цепочке.
— Спасибо. Я услышала, как он меня зовет, и сочла, что стоит осуществить то, что я обещала этому чэру.
— Это было очень своевременное решение с твоей стороны.
Она устало улыбнулась, растерла тонкие запястья и сунула руки в рукава пальто палача, так как никакой своей теплой одежды у нее не было.
В этот момент Рогэ, так и оставшийся мечом, в отличие от своего хозяина, завибрировал и внезапно из него вырвался едва уловимый глазом поток горячего воздуха. Он окатил нас теплой волной, взметнул волосы и с хохотом метнулся в ночное небо, мелькнув и исчезнув среди снежинок.
Амнис вырвался на свободу и отправился в свой мир.
Остался лишь мертвый кусок железа и надпись «Jus vitae et necis» — право распоряжаться жизнью и смертью, которое Влад потерял навсегда.
Глава 26
Врата
Несколько минут было потрачено на то, чтобы попытаться убедить девушку не ходить со мной, но она лишь яростно сверкала зелеными глазами, не желая отпускать меня в одиночку.
— Закончим с этим, Тиль! — наконец гневно отмела она мои жалкие попытки повлиять на ее решение. — Я достаточно взрослая чэра для того, чтобы самостоятельно принимать решения. Не бойся, обузой я тебе не стану, и отвечать за меня не надо. К тому же помощь Роббера будет не лишней.
Мне пришлось согласиться. В следующее мгновение она стала Эрин, и я веско сказал:
— Ты не могла бы предупреждать? Меня это немного смущает.
Девушка рассмеялась, хотя складывающаяся обстановка совершенно не располагала к веселью:
— Извини, Тиль. Просто изнеженной чэре здесь не место. Быть сейчас Эрин гораздо проще. Поможешь укоротить пальто, а то я в нем тону?
С помощью Анхель я подрезал полы и рукава под ее рост, но пальто все равно было широко ей в плечах.
— Сколько их? Кроме эр’Гиндо и эр’Кассо?
— Не больше пятнадцати, как я поняла. Кстати, среди них те двое господ, которые вломились в твое купе. Жвилья и маг.
— Маг? На мой взгляд, он слишком слаб, чтобы браться за то, что они задумали.
— Он на побегушках. Там еще один волшебник. Я видела его мельком, когда пришла в себя, и Влад тащил меня по кладбищу. Судя по мундиру, один из высших чиновников Академии Доблести.
— А Ночного Мясника ты случайно не видела?
— Он среди них? — она выглядела удивленной. — Нет. Разве что брат Винчесио Ацио? Как я поняла из разговоров, это его брат. Они очень похожи, и у него неприятный взгляд.
— Ацио?! — удивился я. — Работник мэрии, член Комитета по гражданству?
— Верно. Он тоже с ними.
Я вспомнил наш разговор с Талером на балу у Катарины об этом человеке. Талер говорил, что Ацио носится с Иными, но получается, это была всего лишь маска. Просто удивительно, сколь многие из нас носят маски всю свою жизнь.
Возле последнего моста не оказалось никакого намека на Зефира. Площадь со статуями тоже оставалось пустой.
— Держись рядом, — попросил я Алисию, достав пистолет.
В нем было еще пять патронов, и это лучше, чем ничего.
— Где они, как ты думаешь? — шепотом спросила девушка.
Мы прятались за основанием ближайшей к гробницам статуи.
— Усыпальниц много. Я бы поставил на то, что они возле входа в одну из них.
— Потребуется время, чтобы их найти, — она огорченно поджала губы. — Переживать, конечно, рано. Судя по тишине, они пока не добились успеха.
Мы бросились вперед, чтобы как можно быстрее пересечь площадь, и оказались на дорожке, возле ближайшей гробницы. У ее входа никого не было.
На нас упала большая тень, я развернулся, Алисия вскрикнула, но я вовремя успел зажать ей рот:
— Это друг, — предупредил я ее.
Она кивнула, показывая, что понимает.
— Привет, Ио. Где ты потерял Зефира?
— Его сцапали, — недовольно сказала горгулья. — Никаких шансов. Я смылся, прежде, чем волшебник успел перенаправить на меня заклинание. Он зверски силен, Пересмешник. Хозяин не с тобой?
— Нет. Придется справляться без него. Ты знаешь, где они?
— Возле четырнадцатой усыпальницы. У нее всегда были ненадежные двери. Я покажу. Надо пойти в обход, чтобы не попасться на глаза магам.
Мы крались по тропинкам, по засыпанной первым снежком желто-бурой листве, мимо зловещих зданий, запертых врат, ведущих в недра гробниц, где в склепах лежали останки Князей. Я отметил, что удивительно спокоен и жажду лишь одного, чтобы моя месть свершилась, а господа, которые стояли за всей этой историей, отправились следом за Владом в места, из которых не возвращаются.
— Пришли, — наконец сказал Ио, осторожно выглянув за угол. — Мне не нравится то, что они делают.
Я попросил его посторониться и глянул на маленькую внутреннюю площадь, на которой заканчивались идущие с разных сторон четыре «улицы». Это место было центром погребального комплекса.
