— А где автомобиль? Как все вы оказались на плоту?
— Автомобиля нет, потому что Ронно и люди его племени напали на нас.
— Твои спутники причинили вред индейцам? Ронно вынужден был защищаться? Нет? Тогда ты говоришь неправду. Ронно не нападет первым!
— Это я захотела, чтобы он напал на нас. Долго упрашивала, прежде чем он согласился.
Хосеба опасливо отодвинулась в сторону:
— Ты плохо выглядишь. Устала?
— Я здорова. И голова в полном порядке… Как бы тебе объяснить? Понимаешь, мне надо было спасти спутников от какой-нибудь большой опасности. Они обязательно должны были видеть, что для их спасения я рисковала жизнью. Вот и придумала нападение “кровожадных” индейцев.
— Хотела понравиться кому-то из этих двух?
— Обязательно!
— Я так и подумала, что это любовь.
— Не любовь, Хосеба… — Луиза обняла девушку.
— Но я не понимаю, как Ронно согласился сыграть лесного бандита. Что ты сказала ему? — хмуро спросила Хосеба.
— Напомнила, что мы с тобой подруги. Что это моя просьба и просьба Хосебы. Еще сказала, что все подробно тебе объясню. Но сейчас вижу, что не могу объяснить… Это не моя тайна, Хосеба. Но поверь мне, я не делаю ничего плохого.
— Я помню, что ты спасла жизнь моему отцу… — сдержанно ответила индианка.
— То же самое сказал Ронно, когда объяснял, почему соглашается выполнить мою просьбу. — Луиза вдруг по-новому посмотрела на собеседницу: — Послушай, а ведь он любит тебя!
— Любит, — кивнула Хосеба.
— И хочет подарить тебе автомобиль, — Луиза улыбнулась.
Внимательно выслушав Луизу, Хосеба сказала, что сама пригонит в город “лендровер”. Но Луиза отрицательно покачала головой: машина должна навсегда остаться в сельве. Иначе никто не поверит в рассказ о кровожадных индейцах: какие же они кровожадные, если так легко расстаются со своей добычей…
Они пошли назад к реке. Луиза тронула Хосебу за плечо:
— Не проговорись моим спутникам, что знаешь Ронно и вообще кого-нибудь из индейцев.
Хосеба круто обернулась:
— Я спросила, что за люди твои спутники. Ты не ответила. Почему? Не можешь сказать о них ничего хорошего?
— Боюсь, что не могу, Хосеба…
— Вот как!.. Уж не они ли рыскали вокруг нашего лагеря на Синем озере?
— Думаю, что не они…
— Не они, так другие, похожие на них!.. Как же ты отправилась с такими людьми в сельву? С какой целью?.. Не отвечаешь? Что ж, дело твое. Но уж я — то не буду им улыбаться!
— Надо, чтобы улыбалась. При них я попрошу тебя помочь нам добраться до города, и ты должна будешь согласиться. Веди себя так, будто это друзья, а не враги.
— Вот видишь, ты признала, что они — враги! Ну, что скажешь еще?
— Скажу, что это наши общие враги — твои и мои. Но пока мы должны улыбаться этим людям!.. Ну-ка ответь, кто и зачем напал на ваш лагерь, ранил отца?
— Я не знаю, почему на нас напали. Мы никому не делали зла.
— Вы всегда были одни у Синего озера?
— Сейчас там только мы. Но еще несколько лет назад в районе озера можно было насчитать два десятка кокалей.
— Куда же они подевались?
— Не знаю… Но кокалей становится все меньше. Люди исчезают, и никто не возвращается… Ты думаешь, их увозят?
— Ты и сама так думаешь, Хосеба.
— Я мало смыслю в подобных вещах. А вот отец действительно встревожен, места себе не находит… Кто же нападает на жителей сельвы?
— Вот это я и должна узнать. Как видишь, мы с тобой размышляем об одном и том же.
Хосеба надолго задумалась.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Говори, как надо вести себя с этими двумя…
3
Когда Хосеба и Луиза ушли, Коржов стал разводить костер, и вскоре затеплился огонек, потянуло дымком.
— Ну вот, — Коржов подсел к “гостям”, достал сигареты. — Не желаете?
Лашке взял сигарету. Ловетти сказал, что хотел бы побриться. Можно это устроить? Коржов сходил к автомобилю и принес бритву.
Ловетти включил кнопку пуска и стал водить бритвой по скуле.
— Итак, вы русский механик, — сказал Лашке, осматривая сигарету. — А это изделие?..
— Тоже из Москвы.
— Русский механик, русский автомобиль, русские сигареты… — Лашке прикурил от зажигалки, которую поднес Коржов. — И бритва ваша?
— Наша. Называется “Спутник”. Кстати, первый искусственный спутник Земли тоже был русский, точнее, советский. Но вы поморщились, вас что-то не устраивает в этом перечне?
— Однако мне попалась сырая сигарета.
— Возьмите другую, — Коржов вновь достал пачку сигарет, но тут Ловетти, вскрикнув, схватился за щеку.
В следующую секунду Коржов поймал брошенную ему бритву.
— Ну вот, с одним из “спутников” мы разобрались, — усмехнулся Лашке. — Нет, новой сигареты мне не надо. Вряд ли она будет лучше первой…
— Как угодно, — Коржов невозмутимо спрятал пачку. — Сигареты могут нравиться или не нравиться. Это дело вкуса. А бритва вполне приличная, но у сеньора сильно отросла борода, только и всего.
Коржов убрал бритву и стал прилаживать над огнем котелок с водой, затем принес ящик с продуктами.
— Минуту! — сказал Ловетти. — Почему вы не спрашиваете, что же с нами случилось, как мы оказались в столь бедственном положении?
— У нас принято сперва накормить гостя. У вас иные порядки?
— Точно такие же! — воскликнул Ловетти. — Как ваше имя?
— Павлито.
— Так вот, Павлито, вы первый советский русский, с которым мне довелось познакомиться и разговаривать. И я считаю, что мне повезло.
— Вы никогда не были в Советском Союзе?
Ловетти вспомнил 1942 год, Крым, где обосновались боевые пловцы из “колонны Моккагата”, свой уютный домик в Форосе, рейды на взрывающихся катерах и управляемых торпедах против советских транспортов с ранеными из осажденного Севастополя…
— Нет, — сказал он, ласково улыбаясь, — никогда не был в вашей прекрасной стране, но много слышал о ней, очень много…
Лашке и Ловетти быстро расправились с консервированными сосисками, опустошили банку тушеной свинины.
Утолив голод и чуточку захмелев, Ловетти разговорился. Коржов слушал его рассказ о происшествии в сельве и все больше удивлялся. За время общения с Хосебой он твердо усвоил, что лесные индейцы люди честные, не обидят человека, если тот идет к ним с добром. А здесь — такие страсти…
