— Доктор Марта Ришер подробно проинструктирует вас. Слушайте ее внимательно, переспрашивайте десятки раз, но не упустите ни единой мелочи.
— Понял, шеф.
— Вам категорически запрещается вести с ней посторонние разговоры. Никаких сведений о себе. Вы — врач, прибыли из Германии, вот и все. Повторяю: только разговоры о деле. Ни слова о чем-либо ином. Ни единого слова! У вас есть вопросы?
— Мне кажется, все, что нужно, вы сказали.
— И вы не испытываете чувства страха?
— Мне страшно, шеф. Однако я говорю себе: справлялась же с ними женщина!
— Резонно. — Абст с любопытством глядит на Карцова. — А теперь последнее. Вы должны знать, зачем эта группа находится здесь, так далеко от блестящих берлинских клиник. Иначе вы не оставите попыток разобраться в непонятном. Такова человеческая природа, с этим ничего не поделаешь… Так вот, что вам известно о камикадзе и кайтэнс?
— Впервые слышу эти слова.
— У японцев камикадзе — летчик набитого взрывчаткой самолета. При взлете он оставляет шасси на аэродроме. Таким образом, возвращение невозможно. Пилот не может и выброситься в воздухе — у него нет парашюта. Остается одно: он отыскивает цель, пикирует. Взрыв!..
Карцев понимает, что Абст ждет его реакции. Он молчит.
— Кайтэнс, — продолжает Абст, — это человек, который делает то же самое, но под водой, сидя на управляемой торпеде. И здесь спасение исключено — водитель торпеды либо взрывается, либо гибнет в пучине… Как вам все это нравится?
— Ну что же, — осторожно говорит Карцов, — насколько я понимаю, эти люди добровольцы… Словом, красивая смерть, хотя от всего этого… м-м… попахивает средневековым варварством.
Абст согласно кивает.
— Самое настоящее варварство, — подтверждает он. — Да простят мне это слово наши уважаемые союзники. Представьте только: погибают здоровые люди, в расцвете сил, в полном сознании. Нет, мы не могли пойти по такому пути, хотя и у нас немало героев, готовых умереть во славу фюрера… Но ведь иное дело, если человек безнадежно болен, а ко всему еще и утратил разум! Несколько недель, быть может, месяц или два — и он погибнет. Он все равно умрет, ибо обречен. Вы понимаете меня?..
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
С того дня, как Карцов принял “присягу”, прошло двое суток. И вот он завтракает в обществе Абста и его помощников.
Абст садится за стол. Его примеру следуют Глюк, радист Вальтер и еще один обитатель подземелья — молчаливый крепыш с белыми волосами и красным лицом. Карцов впервые видит этого человека.
Яйца, масло, поджаренный хлеб и кофе с консервированным молоком — все это в изобилии. Кроме того, на больших алюминиевых блюдах лежат омары и куски жареной рыбы.
Завтрак проходит в молчании. И странное дело — центральная фигура за столом не Абст, как следовало бы ожидать, а краснолицый Глюк, Вальтер да и сам Абст то и дело подкладывают ему лучшие куски. А когда у этого человека простыл кофе, Вальтер идет на камбуз и приносит новый кофейник — специально для коллеги.
— Пей, Леонард, клади больше сахару, — говорит Вальтер. — Сегодня ты вроде бы именинник.
Он передает Леонарду банку с сахарным песком. Тот берет ложку и просыпает сахар: явно нервничает.
— Как вам спалось? — спрашивает Абст, когда краснолицый, покончив с рыбой, пододвигает к себе кружку. — Дайте-ка проверю пульс.
Человек молча протягивает руку.
— Что ж, пульс нормальный, — говорит Абст. И прибавляет: — Больше нельзя откладывать. Будете спускаться сегодня. Я уверен в вас.
Леонард поднимает голову, и Карцов видит страх в его больших белесых глазах.
— Да не робей! — Глюк кладет свою лапу ему на плечо. — Дело привычное: нырнешь и вынырнешь.
— Обещаю: не пробудете там ни одной лишней секунды, — вставляет Абст. — Вчера пришла новая радиограмма. Это седьмая за последние дни. Нас торопят. Я доложил, что выбрал вас. Сделаете — отпуск на месяц.
Карцов молча слушает, стараясь разобраться в происходящем.
Краснолицего собираются спускать под воду. Но с какой целью? Почему он встревожен? В чем причина, что его столь настойчиво уговаривают? Ведь надо полагать, что он, как и другие обитатели подземелья, опытный водолаз!..
Наконец завтрак окончен. Абст приказывает Леонарду отправиться к себе и отдохнуть. Тот покидает пещеру. Глюк и Вальтер уносят посуду на камбуз.
Абст обращается к Карцову:
— За весь завтрак вы не задали ни одного вопроса. Хвалю за выдержку. Но от вас нет секретов. Так вот, сегодня мой помощник спустится на большую глубину… Смыслите вы в водолазном искусстве?
— Что вы, шеф! — Карцов простодушно улыбается. — В этом деле я абсолютный профан.
— Леонард погрузится на шестьдесят с лишним метров!
— Шестьдесят метров… — Карцов морщит лоб. — Но это не так уж много. Я где-то читал: люди спускаются значительно глубже и преспокойно возвращаются на поверхность. Главное, как я понимаю, чтобы в достатке был кислород. Остальное не представляет труда.
— Кислород, сказали вы? — Абст качает головой. — Знайте: чистый кислород — смертельный враг глубоководников. Но сегодня Леонард будет пользоваться не кислородным респиратором. Он спустится в мягком вентилируемом скафандре, обычном снаряжении профессионального водолаза. Его подстерегает другая опасность.
— Какая, шеф? Вы большой специалист, Вальтер и Глюк — тоже. Да и я буду рядом. Что же грозит водолазу?
— Сказав “опасность”, я был неточен. Две опасности подстерегают Леонарда: одна — на глубине, другая — когда он будет подниматься. И обе порождены азотом.
— Тут я окончательно в тупике. Азот — безобидный газ. Вы врач, вам не хуже, чем мне, известно: в крови и тканях человека много азота. Дайте-ка вспомню… Ну да, в каждом из нас растворено что-то около литра этого газа. Тем не менее мы чувствуем себя превосходно.
— Первая опасность — “экстаз глубины”, — говорит Абст.
Он объясняет. Водолаз, пользующийся сжатым воздухом, вдыхает огромное количество азота. Этот газ, безвредный в обычных условиях, при давлении в шесть атмосфер и больше превращается в сильнейший наркотик. Поэтому человек, получающий воздух с поверхности, уже на шестидесятиметровой отметке рискует подвергнуться губительному воздействию сжатого азота
[45]
. Сперва это напоминает опьянение — водолаз делается похожим на захмелевшего гуляку и способен на самые опрометчивые поступки. Это и есть “экстаз глубины” — человек может сорвать с себя грузы, отвязать сигнальный конец… В дальнейшем, если водолаза не поднять, он засыпает, и тогда — гибель.
