Свои замечания сделали: преемник Гитлера на посту главы государства — командующий военно-воздушными силами и уполномоченный по четырехлетнему плану Герман Геринг, начальник партийной канцелярии и заместитель Гитлера по НСДАП Мартин Борман.
Присутствовали, но не выступали: глава СС Генрих Гиммлер, руководитель РСХА и рейхспротектор Богемии и Моравии Рейнгард Гейдрих, шеф абвера Вильгельм Канарис.
Разумеется, никто не выказал сожаления по поводу несостоявшегося парада германских войск на Красной площади Москвы в день 7 ноября. Об этом просто не говорили. Зато было много суждений о том, что Красная Армия измотана и возможность сколько-нибудь крупного наступления советских войск исключается.
После перерыва говорил Гитлер.
Было решено
[56]
:
операции в районе Москвы должны иметь целью полное уничтожение вражеских дивизий путем согласованных наступательных действий, а не фронтальное оттеснение противника;
осуществить наступление одним корпусом на Воронеж;
на севере — ликвидировать ладожскую группу русских;
итальянские соединения переподчинить 4-му армейскому корпусу.
Было констатировано положение в войсках:
в целом — укомплектованность частей ниже среднего уровня, в особенности танками;
не хватает горючего;
противник по численности не уступает германским войскам, однако вести наступление не способен;
17-я армия: измотана боями;
6-я армия: крайне измотана боями;
группа армий «Центр»: наступление приостановлено из-за трудностей в снабжении войск и неблагоприятной погоды;
2-я армия: войска утомлены, снабжение осуществляется лишь с большим трудом.
Было отмечено относительное благополучие в ряде пехотных и танковых соединений, которые продолжают наступление.
Оперативные замыслы и возможные цели на ближайшее время:
ликвидировать ладожскую группу противника, соединиться с финнами, удерживать фронт на рубеже Ленинград, Кронштадт;
достигнуть Дона и Волги, цель — Сталинград, Майкоп;
активизировать действия авиации — удары по железным дорогам на разрушение, удары по шоссейным дорогам.
Политический эффект кампании: то, что уже совершено в России, надо считать невиданным достижением. В результате потери важнейших источников сырья, в особенности угольного бассейна, военный потенциал русских значительно снизился и в военно-экономическом отношении они не смогут быстро стать на ноги.
На этом совещание было закрыто. По указанию Гитлера остались Геринг, Борман, Гиммлер, Кейтель, Гейдрих, Канарис.
— Передо мной документ, — Гитлер взял из папки лист бумаги. — В декабре на военные нужды потребуется девяносто пять тысяч тонн нефти. Имеется в виду Восточный фронт, юго-восток, Африка. И это количество горючего, как я полагаю, — только минимум. Мы же будем располагать лишь пятьюдесятью пятью тысячами тонн. Понимаете, что это означает, господа?
— Означает, что история повторяется, — раздраженно сказал Геринг. — Германию снова терзает топливный голод, тогда как ее противники захлебываются в избытке горючего.
— По моим сведениям, Россия даже сокращает добычу нефти, — вставил Канарис. — У них переполнены хранилища, особенно в Бакинском районе. Конечно, есть трудности с вывозом: перегружены железные дороги. Но главное — у них много нефти. Очень много!
Геринг встал, прошелся по комнате. Он все больше наливался гневом, поминутно трогал воротничок, врезавшийся в толстую шею. Все смотрели на него.
— Я всегда поражался образу мышления некоторых умников из ОКХ
[57]
, — проговорил Геринг. — Только подумать, в первые же дни восточного похода были сожжены гигантские хранилища нефти в западных военных округах Советов! — Он вскинул кулаки. — Их сожгли, вместо того чтобы захватить целыми и невредимыми!
— Склады горючего бомбила авиация, которой командуете вы, рейхсмаршал, — сказал Кейтель.
— Вот как! От кого же поступали заявки на обработку целей? От кого, я спрашиваю? А, вы молчите!
Кейтель мог бы ответить: в качестве основополагающей идеи варианта «Барбаросса» была убежденность, что восточный поход продлится лишь несколько месяцев. На этом строились все расчеты, расчет расхода горючего — тоже. И эти выкладки были утверждены фюрером при полном согласии «второго человека в государстве» — Геринга.
Но он молчал. Иначе вынужден был бы признать и другое: план «быстротечной военной операции» от начала и до конца был составлен именно им, начальником верховного командования вооруженных сил Вильгельмом Кейтелем.
— Мой фюрер, — сказал Геринг, возвращаясь на место. — Я раздобуду вам эти недостающие сорок тысяч тонн нефти, можете не сомневаться. Выдавлю их из Румынии, даже если бы пришлось положить под пресс самого Антонеску! Но я хочу знать: как долго мы будем топтаться в центральных областях России, дрожать над каждой тонной бензина, остающегося в наших хранилищах? Я знаком с документом, который вы держите сейчас в руках. Там в конце сказано: Германия и оккупированные области могут израсходовать в декабре на невоенные нужды только двенадцать тысяч тонн горючего. Это мало, очень мало. Страна и подвластные территории проведут плохую зиму. Так пусть это будет наша последняя плохая зима!
— О чем вы, рейхсмаршал? — сказал Гитлер. — Говорите точнее.
— Мы, Герман Геринг и я, имеем в виду Кавказ, — сказал Гиммлер, — захват Кавказа с его нефтяными источниками как первоочередную цель на будущий год.
Гитлер взглянул на Геринга.
— Да, — подтвердил тот, — захват Кавказа уже в первой трети тысяча девятьсот сорок второго года. Все кровно заинтересованы в этом, и в первую очередь авиация и танковые войска, мой фюрер. Пусть это свершится — и тогда сам Господь Бог не спасет Англию!
— Я думаю и об Америке, — сказал Гитлер. — Она тоже не должна уйти от возмездия. Могу открыть секрет: со дня на день следует ожидать нападения Японии на тихоокеанский флот янки. Тогда придет конец нетерпимому положению, когда американские корабли доставляют Англии самолеты, орудия, танки, нефть, а командиры наших подводных лодок глядят в перископы и скрежещут зубами от злости, пропуская столь заманчивые цели… Таким образом, ближайшая перспектива — война и против Америки. Война, которая будет пожирать вдвое-втрое больше горючего, чем сейчас. Да, Кавказ — паша главная цель будущего года, вы целиком правы, мой дорогой Геринг.
Гитлер прошел к столику, где стоял сифон, нацедил воды в стакан, выпил.
— Вы сказали, Россия сокращает добычу горючего? — Он взглянул на Канариса. — Очень хорошо, если так. Продолжайте взрывать нефтепроводы, уничтожать танкеры и железнодорожные наливные составы. Действуя таким образом, мы убиваем двух зайцев. Противник лишается горючего — это первое. В недрах нефтяных полей останется больше богатств для того времени, когда на Кавказ придем мы, — это второе.
