— Да? — откликнулся Госпитальер.
— Ты живой?
— У меня ни царапины.
— А где Гнев?
— Тут… Вроде бы тоже не пострадал… Погоди, я сейчас.
Чиркнул кремень, и занялся огонек зажигалки Германа. В ее тусклом свете показалось испуганное лицо Франца, даже в таком скудном освещении бросалось в глаза, какой бледный у него вид. Крысокот лежал рядом и тихонько скулил — должно быть, отшиб себе что-то при падении. Но если Госпитальер сказал, что он в порядке, значит, за жизнь зверюги можно не опасаться.
— Погаси, — попросил Герман, — бензина осталось всего ничего. Долго я провалялся?
— Не больше минуты.
— Да?! — удивился охотник: ему показалось, что с тех пор, как платформа подъемника упала в шахту, прошла целая вечность.
— Почему мы упали? — спросил Франц. — Трос не выдержал?
— Да какой трос! Фриц, мать его душу! — взорвался Герман. — Он, кажется, просто сбросил платформу. Там наверху у него есть такая штука… а, дьявол! Как же башка трещит! У него есть рычаг аварийного сброса. Это еще лет сто назад придумали. Не знаю зачем… Наверное, для того, чтобы хороших людей сбрасывать вниз почем зря. Если я доберусь до этого шахматиста, шею ему сверну…
— До него уже кто-то другой добрался. — Франц шумно выдохнул: воспоминания о недавно увиденном приводили его в самое мрачное состояние духа. — Его застрелили и в шахту скинули…
— Похоже, ты тоже сильно головой приложился. А ну-ка дай сюда свет!
Госпитальер молча передал Герману зажигалку. Охотник откинул крышку, провернул колесико… и уставился на изломанное падением тело Фрица, лежавшее в обломках платформы подъемника. Герман выругался и погасил огонь.
— Что за черт?! Да ему мозги вышибли!
— А я о чем? — Франц снова вздохнул. — Что же нам теперь делать?
— Разберемся, — ответил Герман.
Он прислушался. Кроме едва различимого шума генератора на шестом ярусе — никаких звуков. Ни криков, ни стрельбы, ни звука осторожных шагов тех, кто мог прийти за ними…
Герман давно заключил для себя, что тишина всегда лжет, поэтому он решил воспользоваться запретным, расслабился и запустил в работу невидимый прибор, располагавшийся внутри его головы. Для начала охотник принялся сканировать пространство седьмого яруса. После нескольких секунд напряженного «всматривания» в темноту, блуждания мысленного щупа по коридорам и комнатам он понял, что седьмой ярус пуст. Тогда Герман вернулся на исходную позицию, потянулся вверх и стал продвигаться по помещениям, расположенным над их головами. Шестой ярус он проходил очень медленно, миллиметр за миллиметром, сканируя частоту за частотой, чтобы не упустить никого, кто мог там оказаться… Герман вдруг отчетливо услышал, как бьется чье-то сердце, он скользнул в ту сторону, откуда доносился звук, и зафиксировался. Несомненно это человек. Кто-то из охотников затаился на шестом… Затем «внутренний взгляд» его устремился выше, на пятый, на четвертый, третий, второй и первый ярусы. Здесь охотников не было, несколько людей бежали вверх по лестнице, судя по их стремительному передвижению, настроены они были весьма решительно. На нулевом ярусе людей было много, причем из своих ощущений Герман заключил, что они заняты погрузкой чего-то большого, во всяком случае, все они занимались тяжелой работой — сердца их бились в учащенном ритме, а от физического тела исходили отчетливые волны жесткого напряжения.
Охотник отбросил запретное и поморщился — головная боль, затихшая утром, вновь вернулась.
— Пока я был в отключке, стреляли? — спросил Герман.
— Нет… Что ты делаешь? — Франц услышал, как охотник поднялся на ноги.
— Нам надо наверх — посмотреть, что там стряслось. Или ты предпочитаешь сидеть и ждать, когда убийцы Фрица спустятся сюда сами?
— Нет, ты прав, конечно, прав, но как мы пойдем без света? Ты же сказал, что бензин почти кончился…
— Увидишь! — откликнулся Герман.
Послышался скрип, затем что-то щелкнуло, и коридор залило бледно-зеленым светом; фигура охотника выступила из мрака, и Франц увидел на серой стене небольшой железный шкафчик с распахнутой дверцей. В руках Герман держал тонкую светящуюся трубку.
— Химический источник света? Из довоенных запасов? — догадался Франц.
— Наверное, когда-то эта штука так и называлась. Я называю ее просто — химфонарь. Они есть в таких шкафах на каждом этаже. Генераторы время от времени отказывают, — пояснил Герман, — ну и тогда приходится доставать фонарики и шариться с ними в темноте. Ощущение не из приятных.
— Но сейчас дело не в генераторах, так? Что произошло на самом деле?
— Откуда мне знать? — буркнул Герман и бросил Францу трубку незажженного химического фонаря. — На вот. Надломи, потряси, и пошли. Гнев, за мной!
Крысокот, прихрамывая, поплелся за людьми.
— Ты уверен, что с ним все в порядке? — спросил Герман.
— Да, кости целы, чтобы сказать наверняка, нужно внимательно осмотреть его на свету, но пока мне кажется, что это просто ушиб.
— Ясно. — Герман кивнул, наклонился и потрепал крысокота по голове. — Потерпи, дружище. Видишь, Госпитальер говорит, что с тобой все в порядке. Значит — выкарабкаешься.
— А куда мы, собственно, идем? — Франц усиленно тряс свой химфонарь, стараясь добиться от него яркого света. На серых стенах и бетонном полу прыгали длинные тени.
— К лестнице наверх! — ответил Герман. — И прекращай фонарем болтать — ярче не загорится.
Франц смущенно замер, сжав фонарь в вытянутой руке на уровне груди. Глядя на него, Герман подумал, что в чем-то Госпитальер — совершеннейший ребенок, а все его попытки провести собственное расследование происходящего в Городе — абсолютное ребячество. Хотя… кто из нас, едва выйдя из детского возраста, не мечтал спасти мир?
— Постарайся поменьше разговаривать, — сказал Герман, — и не лезь вперед — неизвестно, на кого мы можем напороться.
Герман закрепил фонарь на поясе и проверил, заряжен ли арбалет.
— Двинулись! — скомандовал он и решительно направился сквозь сумрак седьмого яруса.
Охотник шагал быстро, почти бежал, так что Франц едва поспевал за ним. Гнев плелся сзади, но каким-то чудом умудрялся не отставать. По правую и левую сторону мелькали запертые двери, металлические шкафы, серая оплетка проводов под высоким потолком, темные лампы в металлической сетке, коридор петлял, разветвлялся и казался бесконечным. Ядовитый зеленый свет, источаемый фонарями, раздражал глаза и превращал пустынные помещения Убежища в логово неведомого чудовища. Стены выныривали из мрака неожиданно.
«Как он умудряется не натыкаться на них, ведь несется с такой скоростью?» — думал Франц.
Слева оказался темный провал, Госпитальер различил очертания перил и резкие грани металлических ступеней.
