— Кто это тут распинался? — удивленно спросил Густав, лицо его вытянулось, как будто ему довелось услышать голос самого бога.
— Тебе какая разница? Эта баба давно уже покойница, — заметил Герман.
— Да я что, да я так просто, — принялся оправдываться великан.
— А Майя знает, что ты интересуешься другими женщинами? — насмешливо спросил Герман, чем окончательно смутил великана — лицо Густава залилось краской.
— Это компьютерная система «Мадлен», — подал голос Франц, — в каждом Убежище была такая.
— Меня больше заботит, друзья мои, то, что система сказала про шестой ярус. — Дуго опирался на посох.
— Не стоит волноваться, там просто открылся небольшой проход в подземку, — сказал Герман, — туда убежал предатель, обесточивший нижние ярусы Убежища, но он не вернется — выход остался охранять Ральф.
— В какую еще подземку? — подозрительно сощурился Ворон.
— В ту самую. — Герман даже не повернулся к нему, он не сводил взгляда с закрывшихся дверей.
— В какую «ту самую»?! — свирепо проговорил Старший охотник, он очень не любил, когда ему отвечали не по существу.
— А как ты думаешь? — язвительно поинтересовался Герман и наконец удостоил его взглядом — он явно напрашивался на ссору.
— Я хочу услышать это от тебя, и сейчас! — сузив красные глаза в две лютые щелки, заявил Ворон.
Поскольку опасность миновала, он был совсем не против давно назревавшего конфликта. Если какой-то из охотников отказывался ему подчиняться, чернокожий мутант немедленно выходил из себя — он слишком долго завоевывал авторитет и уважение Ветродувов, чтобы какой-то возомнивший себя великим следопытом выскочка оспаривал его право на лидерство. Может быть, он желает когда-нибудь занять его место, место Старшего охотника клана?
Однако Ворон одернул себя, вспомнив, что по охотничьим угодьям Ветродувов сейчас бродят вооруженные автоматическим оружием Меганики.
— Мне все ясно, — сказал Дуго, — полагаю, — он поглядел на Старшего охотника, — необходимо немедленно усилить охрану данного участка Убежища и, по возможности, изолировать его. Что такое подземка, мы все отлично знаем…
— Конечно, — ответил Ворон, в его голосе опять прозвучала лень, какая всегда появлялась, когда он чувствовал, что продолжать конфликт не имеет смысла. — Мы еще пообщаемся с тобой, — пообещал он Герману.
— Предлагаешь вместе выпить? — откликнулся тот. — Это к Старому Кра. Кстати, — он причмокнул губами и покачал головой, изобразив озабоченность, — как же он теперь без своего самогонного аппарата?!
Никто, кроме Густава, не засмеялся. Великан же захохотал оглушительно, придерживая толстый живот и запрокидывая голову.
— Густав! — обратился к нему Ворон, и смех мгновенно оборвался. — Отправляйся немедленно к Ральфу, ему требуется поддержка. Ты меня понял?
— Понял, — ответил Густав и широкими шагами побежал к лестнице.
— Думаю, — сказал Дуго, — как только люди устроятся, необходимо будет собрать совет, чтобы решить, что делать дальше. У меня есть кое-какие идеи, и я хотел бы донести их до членов клана Ветродувов…
— Отлично, — сказал Ворон, поглядев на него исподлобья, — у меня никаких идей, правда, нет, одна только ненависть, но, думаю, совет сейчас просто необходим. Я найду Кра, поговорю с ним о том, что произошло.
— А мы пока подберем себе подходящие апартаменты. — Герман широко улыбнулся Старшему охотнику. — Люблю устроиться с комфортом, — пояснил он, глядя, как на скулах Ворона проступают серые пятна — крайнее проявление гнева.
Естественно, ни о каком совете в ближайшие двое суток не могло быть и речи. Слишком много всего следовало сделать, прежде чем обсуждать сложившуюся ситуацию.
Почти двести человек, большая часть клана Ветродувов, смогли укрыться в Убежище. Люди благополучно разместились на первых четырех ярусах: видимой тесноты в коридорах не наблюдалось.
Первым делом Кра обязал всех дееспособных техников проверить систему жизнеобеспечения Убежища, а всех, кто хоть чем-то мог помочь пострадавшим в перестрелках, отправил к раненым. В эти дни Франц, добровольно помогавший тем немногим, кто что-то понимал в медицине, сбился с ног. К концу третьих суток на него страшно было смотреть. Раненых было больше полусотни, из них четырнадцать пострадали тяжело И лишь благодаря знаниям Госпитальера жизнь восьми из них вскоре оказалась вне опасности.
Еды в Убежище хватало на то, чтобы полгода не знать ни в чем нужды. Людям предстояло провести здесь как минимум четыре месяца, пока автоматическая блокировка замков, поставленная далекими предками Ветродувов, не отключится. Да и после того как появится возможность вручную распечатать двери, существует слишком большая вероятность, что Меганики все еще будут ожидать, когда Ветродувы выберутся на поверхность, ворвутся в Убежище и перебьют оставшихся членов клана.
Совет состоялся лишь на четвертый день пребывания клана в Убежище.
Пилигрим Дуго выступил и сказал, что следует как можно скорее предупредить силы Госпитальеров о разразившейся междуклановой войне.
Госпитальеры закрывали глаза на мелкие пограничные стычки, случающиеся в Городе еженедельно, но жестко пресекали любой крупномасштабный конфликт. На данный момент Госпитальеры были единственной силой, которая могла заставить Мегаников прекратить истребление клана. Только на эту последнюю организованную власть в мире и оставалось уповать Ветродувам.
Весь вопрос заключался в том, каким образом сообщить Госпитальерам о случившемся. Конечно, рано или поздно люди, носящие красный крест, обо всем узнают сами, но к тому времени запасы продовольствия и питьевой воды в Убежище могут иссякнуть.
К тому же неизвестно, что предпримут Меганики за это время. Эти фанатики вполне могут обставить дело так, что во всем окажутся виноваты сами Ветродувы, и тогда пойди докажи, что все было совсем не так, как они говорят.
В общем, в любом случае Ветродувам следовало подумать о том, чтобы первыми донести до Госпитальеров известие о разразившемся не по их вине военном конфликте. Сделать это было совсем непросто. Ведь после того как створки откроются, шанс проскочить через территорию, занятую Меганиками, ничтожно мал. Поэтому на совете Дуго высказал идею которая многим показалась совершенно безумной — прорваться к ближайшей базе Госпитальеров через подземку.
Старый Кра уставился на Пилигрима так, словно видел его впервые, а Ворон оскорбительно захохотал.
— Я пойду, — неожиданно поднялся со своего места Герман и пояснил: — мне нравится бродить под землей, я чувствую себя Черным Принцем.
— Это что? Шутка такая? — спросил Старый Кра, обращаясь к Ворону.
Ворон хмуро кивнул.
— Я тоже пойду. — Густав вскочил на ноги. — Мне тоже хочется почувствовать себя Черным Принцем…
— Густав, сядь, — устало проговорил Ворон, — не позорься.
