— Так, и о чем же они говорили? — поинтересовался Дуго.
— Да откуда я знаю? — буркнул Герман. — Ерунду какую-то несли. Квадрат какой-то, закрытая частота, на восемьдесят вверх, кто-то в брюхе…
— В брюхе? — недоверчиво произнес Франц.
— Угу.
— А кто говорил? Они имен не называли?
— А дьявол их знает! Зверинец какой-то. Какой-то волк, енот и кто-то еще.
— Волк и енот? — с еще большим сомнением спросил Франц.
— Угу.
— И что они делали?
— Летели куда-то, — понимая, как глупо это должно прозвучать, процедил Герман.
— Свихнулся! — огорченно заявил Густав, на мгновение перестав жевать. — Волк и енот летят куда-то в брюхе. Интересно было бы на это посмотреть. Я бы не отказался. Честно-честно.
— Сам ты свихнулся! — не остался в долгу Герман. — Думаешь, я тут сказки сочиняю?! Как было, так и рассказываю!
— Да нет, мы тебе верим, — поспешил успокоить следопыта Дуго. — Они еще что-нибудь говорили?
— Да не помню я, — отмахнулся от Пилигрима охотник. — Я так удивился, что… Постой! Они еще говорили о какой-то дозаправке!
— Дозаправке?! Точно? — вскинулся Дуго…
— Точно! Именно о дозаправке.
— Хм…
— Ну давайте есть, что ли? — не удержался Густав. — А то я сейчас один все сожру, будете потом целый день голодные и злые.
— Хорошо, — согласился Пилигрим, — то, что мы услышали очень странно. Я должен это обдумать.
— Еще бы не странно, — ухмыльнулся Густав, — Герман спятил просто. Волк и енот в брюхе. Летают. Ну-ну. Никогда не поверю…
Завтрак прошел в тишине, нарушаемой только оглушительным чавканьем Черного Принца. Мяса на четверых все равно не хватило бы, и, чтобы все хорошо наелись, в довесок решили распаковать сухой паек.
Густав покопался в кастрюле и извлек на свет божий еще одну кроличью лапку. Он с умилением обнюхал ее и впился в мясо зубами.
— Сколько же ты кроликов поймал? — с подозрением спросил Герман, перестав жевать.
— Одного, — отозвался Густав.
— А почему тут уже пять лап?
— Ну, пять — не пять — какая разница? — пожал плечами Густав.
— Да это же не кролик, — выкрикнул Герман, — а черт-те что!
— Ну и что? — сказал Густав. — Кролик — не кролик… Какая разница? Зато поймать его было легко, сам на меня накинулся, зубами щелкая! Вот так вот! — Великан отвлекся от ножки и изобразил, как именно «кролик» щелкал зубами и кидался на него. Выходило жутковато.
Даже Дуго прекратил жевать плитку сухого пайка, лицо его покраснело, и он закашлялся.
— Кролик? — сказал он.
— Чего кролик? — не понял Густав.
— Я говорю, зубами кролик щелкал?
— Ну да, он, родимый. — Черный Принц закивал. — Здоровенный такой, тут три лапы, здесь три лапы, а вот тут еще две торчат, хотел меня, понимаешь, схватить… но я его… кэ-э-эк ногой пнул. Потом подбежал и еще разок. И все, нету кролика…
— А если у него мясо ядовитое? — выдавил Герман сквозь зубы.
— Да не, не может такого быть, — покачал головой Густав, — потом я его хорошо проварил, очень хорошо, так что все будет в порядке…
Лица у всех сделались очень бледными, а Густав, напротив, раскраснелся. Над столом повисла напряженная пауза.
— А вы где были?! — накинулся Герман на Франца и Дуго. — Вы что, не видели, что этот кретин притащил?
— Да он принес его уже освежеванного. — Пилигрим покачал головой, прислушиваясь к себе, и шумно сглотнул. — Если мясо окажется ядовитым, вскоре мы почувствуем недомогание.
— Пока еще не поздно, я думаю, нам стоит прочистить желудки, — сказал Франц и побежал на лестницу.
Вскоре оттуда раздались характерные звуки.
«Хоть следопытов распугает», — подумал Герман, посмотрел на Густава и постучал по лбу:
— Идиот ты!
— Да ладно вам, — вконец расстроился Густав, — ну откуда же я мог знать, ядовитое у него мясо или нет? Есть-то уж очень хотелось!
— Никогда тебе не стать Черным Принцем, Густав, — сказал Пилигрим, сохраняя самый скорбный вид, — попомни мои слова — никогда… Думаю, нам надо отправляться в путь, пока мы еще не загнулись от этого мяса. Может, успеем дойти. Далеко отсюда до Базы Госпитальеров?
— Не больше двух часов, если по прямой, — ответил Герман.
— А как же волки и еноты? — спросил Густав. — Мы увидим, как они летают в брюхе?
— Разберемся с волками и енотами на Базе, — сказал Пилигрим. — Может, стоит захватить приемник?
— Он разрядился, Дуго, — угрюмо ответил Герман. — Теперь неделю будет заряжаться. Не меньше. Конструкция мне знакома. У Кра такой был… И потому тащить этот агрегат не вижу смысла.
— Согласен, — кивнул Дуго.
В дверном проеме появился Франц.
— Два пальца в рот, — сказал он, — вы все должны сделать это.
— Я не буду, — сказал Герман, — надеюсь, мясо было нормальным.
— Я тоже, — кивнул Пилигрим. — Кстати, меня очень интересует, что это было, раз у него шесть лап.
— Восемь, — скромно ответил Густав, чем добил всех присутствующих. — Восемь лап и маленькие крылышки.
— А почему тогда ты сказал, что это кролик? — процедил Герман.
— Ну надо же мне было как-нибудь это обозвать. Эй! Вы куда? Да мы же еще толком не поели! — заорал Густав и тут же получил в свой адрес такой поток отборнейшей брани, что счел за благо заткнуться…
Завтрак был безнадежно испорчен. Как видно, аппетит не потерял только Густав. Он с радостью доел «кролика», а остальным пришлось грызть сухие пайки.
После завтрака все принялись быстро собирать вещи. Безымянную многоэтажку, приютившую их на ночь, покинули без сожаления. Сколько еще простоит это здание — неизвестно, может, несколько десятков лет, а может, рухнет уже завтра и погребет в развалинах тела давно умерших людей, таких счастливых на старой настенной голографии…
Вновь потянулись пустынные, заваленные строительным мусором улицы, покосившиеся железобетонные коробки домов, ржавые остовы легковых автомобилей и автобусов. Высоких построек становилось все меньше и меньше, на смену им пришли четырех- и пятиэтажные дома, по правую и левую руку появились зеленые рощицы, части проржавевшей ограды парковой зоны. Погода оставалась пасмурной, но дождь пока обходил их стороной. Франц хмуро косился на небо. Шли молча, спешили опередить дождь и как можно скорее добраться до Базы Госпитальеров. В животе у Густава утробно урчало, как видно, великан не отказался бы от еще одного восьмилапого «кролика». Дорога в этой части района Бастионовцев была просто ужасной: остатки асфальта вздыбились, вокруг них были сплошные рытвины и ямы, заполненные водой. От прошедшего дождя земля стала жирной и скользкой. Грязь налипала на ботинки, затрудняя движение, каждый шаг давался с трудом. Франц поскользнулся, Герман схватил мальчишку за плечо, не дав ему скатиться с высокой насыпи в лужу.
