– Давай, когда выберемся отсюда, сразу же махнем назад в Канкун, – снова он начал размышлять о будущем. – Сельву я уже за эти два дня посмотрел в достаточном количестве, и с меня хватит, а развалины индейских городов Чиапаса… – Он со злостью сплюнул. – Я куплю себе большую, красивую книжку про эти развалины и буду на досуге пролистывать ее за бокалом хорошего вина перед вкусным ужином.
– Ты же хотел первым делом взять билет на самолет, – напомнил я, глядя на его умиротворенное лицо. Судя по всему, он уже не сомневался в том, что наши злоключения с сапатистами благополучно закончились. Я придерживался другого мнения, а потому предложил: – Давай сперва выберемся, а уже потом будем решать.
– Хорошо, – кивнул Ник и мечтательно добавил: – Сейчас бы лежали где-нибудь на пляже Канкуна кверху пузом с классными тетками под боком, вместо того чтобы бегать по лесу, как два идиота.
Когда рубашки высохли под палящими лучами солнца, мы надели их и пошли дальше. Насколько прошлый день был насыщен событиями, настолько этот оказался заунывен своим однообразием. Лишь в одном месте на нашем пути попалась мелкая речушка метров пятнадцати шириной, и Ник остановился возле нее в нерешительности.
– Может, обойдем ее как-нибудь? – растерянно спросил он. – Я уже вчера бегал по лианам от аллигаторов, и больше испытывать судьбу мне не хочется.
– Если мы хотим добраться до полицейского поста, нам надо переправиться через нее, – я взглянул вдоль реки, оба конца которой уходили вдаль, перпендикулярно направлению нашего движения. – Либо можем пойти вдоль берега, но тогда лишь углубимся в джунгли, и неизвестно, когда из них выберемся.
– Я боюсь, что здесь могут быть аллигаторы. – Он был по-настоящему напуган перспективой переправы.
– Понимаю, но они не так часто встречаются, как ты думаешь, – постарался успокоить его я. – Можно сказать, нам повезло, что мы увидели их. Не всем выпадает такой шанс.
– Хороший шанс, – мрачно проговорил Ник. – Еще бы немного, и этот шанс сожрал бы меня с потрохами.
– Змеи в местных водах попадаются чаще, чем аллигаторы, – пример, выбранный мной, был явно неудачен.
– Отлично! – воскликнул он. – Час от часу не легче.
– Не дрейфь, здесь мелко и все видно, а аллигаторы и правда встречаются крайне редко. Пойдем.
Не дожидаясь его ответа, я вошел в воду, ощупывая дно палкой, и ему не оставалось ничего другого, как последовать моему примеру. Он с грозным видом шел рядом со мной, занеся над головой палку, готовый в случае необходимости огреть внезапно появившуюся рептилию. Речка была неглубокой, и мы быстро добрались до ее середины, когда Ник вдруг ойкнул и с головой ушел под воду. Он всплыл на поверхность, ловя ртом воздух, и, бешено размахивая руками, поплыл ко мне. Палка уплывала вниз по течению. Признаться, в первый момент я испугался, решив, что его утащил аллигатор, но увидев бултыхавшие по воде ноги, успокоился.
– Надо было ощупывать дно палкой, тогда бы не провалился в эту яму, – крикнул ему я, протягивая руку.
– Ужас! – он все еще пытался справиться с испугом.
Уцепившись за мою руку, Ник подтянулся и, нащупав ногами дно, встал. Вода стекала с его мокрых, прилипающих к лицу волос. Я повернулся и пошел дальше по пояс в воде, продолжая ощупывать палкой дно. В одном месте на нашем пути попалась новая яма, но мы быстро переплыли ее и вскоре оказались на другом берегу. Рюкзак мне удалось не замочить, держа над водой на вытянутой вверх руке, но одежда вымокла, и нам пришлось снять ее и хорошенько выжать. Поскольку никаких рептилий мы не встретили, страх перед ними несколько поутих, и, пока одежда сохла на солнце, мы смыли с себя накопившуюся грязь. С засохшей в волосах кровью оказалось намного сложнее, потому что любое прикосновение к содранной коже и большой, мягкой шишке на затылке отбивало всякое стремление к чистоте.
Когда одежда просохла, мы двинулись дальше и через некоторое время вышли на заболоченную местность. К счастью, здесь обошлось без приключений, но мы снова перемазались в грязи с ног до головы.
К шоссе мы вышли неожиданно. В очередной раз пробираясь через заросли, мы вдруг уткнулись в проволочную ограду, за которой пролегала широкая асфальтированная дорога. Ездили по ней, видимо, не часто, потому что шума машин мы не слышали. Дорога была пуста, а слева виднелся полицейский пост. Так, не встретив ни одного сапатиста, мы добрались до цели нашего путешествия. Длинный нас не обманул.
– Странно, – выглядывая из-за кустов на дорогу, сказал Ник. – Никто нас, кажется, не ждет.
– Да, – согласился я. – Едва ли они устроили засаду около самого поста. Может, мы мимо них проскочили?
– Может, и так, – кивнул Ник. – Но все равно, как-то странно.
Мы не стали выходить на дорогу и пробирались к посту вдоль нее через заросли. Один-два шага, затем притихли-прислушались, опять пару шагов и опять затаились. Но ничего страшного не произошло, и спустя полчаса мы оказались прямо напротив поста – одноэтажного строения, рядом с которым стоял полицейский в форме дорожной полиции, покуривая и со скучающим видом перелистывая какой-то журнал. Около поста была припаркована полицейская машина, мотоцикл, а чуть поодаль, ближе к сельве стояла пара искореженных в авариях автомобилей. Некоторое время мы осматривали окрестности и следили за поведением полицейского, но ничего подозрительного не заметили. На шоссе появилась машина, и полицейский оживился. Казалось, он был рад некоторому разнообразию. По его знаку автомобиль остановился, полицейский проверил у водителя документы, после чего вновь вернулся к просмотру журнала. Не увидев ничего подозрительного, мы выбрались из зарослей, перелезли через проволочную ограду и вышли на дорогу.
Заметив движение, полицейский вздрогнул, оторвал глаза от журнала и поднял голову. Он смотрел на нас так, будто привык, что каждый день с периодичностью в час-другой к нему из джунглей выходят мрачные типы вроде нас – осунувшиеся, грязные и в изодранной одежде: «Здравствуйте-проходите-чем-могу-помочь», – услышали мы.
Глава тринадцатая
6 января 1904 года
«Странный индеец посетил сегодняшней ночью мой лагерь. Он вышел из зарослей так тихо и неожиданно, что я в испуге вскочил, направив на него свое ружье, которое теперь постоянно держу под рукой на случай появления преследующего меня зверя. Он был полностью обнажен, если не считать куска белой материи, охватывающего бедра так, чтобы скрыть естество, а на плечах была накинута истрепанная шкура ягуара. Его длинные черные волосы на затылке стягивал кожаный ремешок, грудь покрывала замысловатая татуировка, а лицо было изуродовано длинным, широким шрамом. Его разорванное, практически отсутствующее ухо делало вид его еще более диким и отталкивающим. Он постоял несколько мгновений у края зарослей, давая мне возможность лучше разглядеть себя в свете пылающего огня и успокоиться. Незнакомец был безоружен и не имел при себе никакого скарба. Я опустил ружье и жестом пригласил его присоединиться к своей скромной трапезе. Индеец сел у костра, скрестив ноги, как это делает большинство краснокожих, и долго смотрел в огонь. От еды он отказался и лишь молча сидел, так и не проронив ни единого слова. Он был весьма необычен и одеянием своим, и поведением. Я много путешествовал по этой стране и встречал представителей различных народов, населяющих сей чуждый нам край, но никогда не видел людей, подобных ему. Он словно сошел с одного из древних барельефов, каковые во множестве можно найти в разрушенных городах майя. Так просидел он у моего костра, не шелохнувшись и не вымол
вив ни единого слова, может быть, с час-другой, после чего поднял на меня глаза, внимательно посмотрел и встал. Он указал мне рукой в ту сторону, откуда я пришел, после чего сказал на ломаном испанском: «Твой надо уходить туда, иначе беда», – и скрылся в джунглях так же тихо, как и появился. Незнакомец оставил меня в полнейшем недоумении, и я долго размышлял о нем и его словах. Мне раньше не доводилось слышать, что в здешних местах до сих пор сохранились дикие племена, но, видимо, он является представителем одного из них. Другого объяснения я не нахожу. В эту ночь ягуар не оглашал округу своими рыками, и я спокойно проспал до рассвета».
