Погруженный в раздумье, я и не заметил, как пирога пристала к острову. Он был сплошь покрыт лесом, и лишь кое-где различались развалины древнего города. Руис жестом показал, чтобы мы выбирались на берег, после чего втащил пирогу в ближайшие заросли, подальше от чужих глаз.
Берег оказался заболоченным, и первыми звуками, приветствовавшими нас на острове, кроме плеска воды, стало громкое, не смолкающее ни на минуту кваканье лягушек. Не успели мы сделать и нескольких шагов, как со всех сторон налетела озверевшая мошкара, чьи укусы вызывали нестерпимый зуд. И здесь Руис пришел нам на помощь. Пока мы безрезультатно пытались расправиться с кровососущими гадами, старик сорвал несколько каких-то листьев, протянул нам и велел размять их, а сок втереть в кожу. Мошкара действительно отстала, сразу же потеряв к нам всякий интерес, и Руис порекомендовал хорошенько запомнить это растение на будущее.
По совету старика для начала мы соорудили небольшую хижину, покрыв ее крышу большими пальмовыми листьями. Место для нее лакандон выбрал в чаще, чтобы никто, высадившийся на острове, не мог случайно заметить нас. Пока мы рубили стволы тонких деревьев, вкапывали их в землю и связывали гибкими лианами, индеец отправился на охоту, чтобы раздобыть нам еду на ужин. Он вернулся, когда мы уже почти закончили постройку, и бросил на землю небольшую мохнатую обезьянку. На ее шее виднелись следы крови и, присмотревшись, я заметил маленькое отверстие, свидетельствующее о том, что старик убил ее с помощью своей духовой трубки. Он с любопытством осмотрел творенье рук наших и нашел хижину несколько перекошенной, но вполне пригодной для жилья. На первое время, как сказал он.
Взяв в руку нож, Руис распластал тело мертвой обезьянки на спине, сделал надрез и начал снимать с нее шкуру. Я заметил, как перекосилось лицо Ника, когда старик принялся разделывать тушку. Невольный позыв тошноты постиг и меня. Обезьянка видом своим слишком походила на смешного человечка, чтобы спокойно воспринимать открывавшиеся взору внутренности. Никита не выдержал первым. Он кинулся в кусты, и я услышал, как он начал давиться приступами рвоты. Руис поднял на меня глаза, в то же время окровавленными руками вытаскивая из обезьянки кишки и бросая их рядом с тушкой. Тут пришла моя очередь присоединиться к Нику, согнувшись в кустах пополам в безуспешной попытке перебороть тошноту.
– Я ее есть не буду, – донесся до меня угрюмый голос Ника. – Это все равно что человека сожрать.
Я закивал, соглашаясь с ним, и попытался ответить, но снова согнулся в очередном приступе. Когда мы вернулись назад, то старались не смотреть на освежеванную тушку хвостатого зверька, рядом с которой валялись шкурка, внутренности и отрезанная обезьянья голова. Меньше всего нам в этот момент хотелось есть.
Лакандон сидел в ожидании нас, хмуро глядя перед собой из-под густых темных бровей.
– Если вы хотите выжить, то должны перестать вести себя как пижоны, – в итоге проговорил он, и в голосе его прозвучали нотки разочарования. – Если вы хотите жить, то должны есть, а чтобы есть, вы должны научиться убивать. Здесь нет светящихся красивыми рекламами супермаркетов, как у вас в городе, и вы не можете пойти в магазин и купить консервы, на которых будет изображена счастливая корова. Почему вас не смущает кусок жареного бифштекса на вашей тарелке? Только потому, что вы не видели, как эту корову убили на бойне?
– Просто она очень похожа на человека, – выдавил из себя Ник, показывая рукой на тушку обезьянки, не глядя в ее сторону.
Руис кивнул, соглашаясь с ним, но не ответил. Он поднялся, собрал хвороста, срезал две палки с рогатинами на концах и воткнул их в землю на некотором расстоянии друг от друга. Затем индеец заточил еще одну палку, насадил на нее обезьянью тушку и положил этот импровизированный шампур на рогатины. Разведя костер, он молча сидел рядом с ним, периодически переворачивая тушку, чтобы она хорошо прожарилась со всех сторон. Когда мясо было готово, мы с Ником пересилили себя и поели. Обезьянье мясо оказалось очень вкусным.
После ужина Руис попрощался с нами, сказав, что вернется через несколько дней, а сейчас ему следует переплыть озеро, пока не стемнело. Нам было жаль расставаться со стариком, но мы прекрасно понимали, что он не может постоянно оставаться вместе с нами.
Мы провели первую ночь на острове, забившись в свое убогое пристанище, внутри которого развели небольшой костер, чтобы согреться. К полуночи начался дождь, сперва едва моросивший, а затем обрушившийся с неба сплошным, нескончаемым потоком. Крупные капли молотили по крыше, но благодаря советам Руиса мы смогли выложить ее так, что пальмовые листья не пропускали воду. Следуя указаниям старика, мы построили наше жилище на пригорке, и первые несколько часов внутри него было довольно сухо, но постепенно утрамбованный земляной пол все равно пропитался влагой, и на нем образовались лужицы. Листья, из которых были выложены наши «постели», намокли, и спать на них стало совершенно невозможно, а потому половину ночи мы просидели у костра, молча подбрасывая в него хворост и слушая мощные раскаты грома. Влажные сучья отказывались гореть, а лишь наполняли хижину едким дымом, и вскоре костер стал постепенно затухать. Заснуть в эту адскую ночь мы так и не смогли, проведя остаток ее, скрючившись на корточках около тлеющих углей. К утру вся наша одежда была сырой и мы дрожали от холода так, что стучали зубы.
День выдался хмурым и промозглым, а с серого неба время от времени лил ледяной дождь. Когда он заканчивался, вода продолжала капать с листьев и веток. Угрюмые, мокрые насквозь джунгли доводили до исступления, но к полудню тучи рассеялись, и, к нашей бурной радости, наконец-то выглянуло солнце. Воздух прогрелся быстро, и уже через час мы с Ником смогли немного прийти в себя. Памятуя о бессонной ночи, мы решили исследовать находившиеся поблизости развалины древнего индейского города, чтобы найти в них более подходящее укрытие на случай нового ливня, но сперва нам следовало позаботиться о пропитании. Первым делом мы отправились к озеру в надежде, что во время бушевавшей грозы волны выбросили на берег хотя бы пару рыбешек. Ноги утопали в вязкой грязи, но после бессонной ночи это было меньшим из зол, и мы, пошатываясь, двигались к берегу, с трудом пробираясь по щиколотку в мокрой, засасывающей кроссовки жиже.
С рыбой нам не повезло, но после долгих скитаний мы набрели на горку то ли черепашьих, то ли птичьих яиц и тут же набросились на них и съели сырыми, немного заглушив чувство голода. Когда мы уже хотели вернуться к хижине, наше внимание привлек тихий, но нарастающий гул со стороны озера. И вскоре, к ужасу своему, мы увидели, как в нашу сторону стремительно движется большой, набитый людьми катер. Остров оказался не таким безлюдным, как нам того бы хотелось. Ник первым бросился в заросли, а я побежал за ним. Нам хватило самообладания, чтобы не удариться в панику, и мы спрятались в чаще, чтобы, затаясь, сквозь густые, мокрые заросли посмотреть, кто же сюда пожаловал.
Глава семнадцатая
Ночь с 19 на 20 января 1904 года
«Прошло всего несколько часов с той поры, как я сделал предыдущую запись в дневнике, и сейчас джунгли погрузились во тьму. Наступила ночь, но мне нельзя спать, и потому я пишу, сидя возле костра, разведенного внутри небольшой, сухой пещеры. У входа в нее я развел еще один костер. Большой костер, в который мне приходится постоянно подбрасывать хворост, чтобы огонь закрывал проход в пещеру. Едкий дым заполоняет все пространство моего временного убежища, но я не в силах что-либо поделать с этим и вынужден дышать через клочок материи, смоченный остатками воды. Пятнистая бестия, преследовавшая меня на протяжении всего пути, то появляясь вдали, то исчезая, едва не разорвала меня, когда я стоял на берегу, наслаждаясь открывавшимся передо мной видом. Ягуар подкрался со спины, готовый наброситься на меня, но я вовремя обернулся и дважды выстрелил. Одна из пуль задела его, и он бежал в чащу зализывать рану. Полагая, что зверь может вернуться, я решил расположиться на ночь в замеченной ранее пещере и остаток вечера провел, собирая достаточное количество хвороста для костра, чтобы его хватило на всю ночь. Задача оказалась не из легких, поскольку приходилось постоянно держать в руке винчестер, дабы иметь возможность отразить новую внезапную атаку беспощадной твари. Устроившись в пещере, я первым делом развел костер на входе в нее. Раненый ягуар появился вновь спустя некоторое время, и теперь бродит совсем рядом, постоянно оглашая округу своим свирепым рычанием. Страх охватил меня, что стена пламени, отделяющая нас друг от друга, не остановит его, и я развел в глубине пещеры еще один костер… Порой мне кажется, что этот ягуар, словно некая Высшая Сила, пытается противостоять достижению моей цели. Может, прав был тот странный индеец, советовавший мне оставить свои помыслы и вернуться назад?»
