– Отпустите меня… отпустите, – испанец уже не мог кричать, а лишь пытался выговорить слова перекошенным ртом. – Пожалуйста…
– Нам пора в путь. – Чимай встал, кивком головы призывая своих людей подняться.
– А что с ним? – один из краснокожих указал на испанца.
– Его съедят муравьи. До захода солнца от него останется только череп. – Он повернулся и побежал, сжимая в руке испанский меч.
Воины последовали за ним, оставляя врага наедине с маленькими обитателями сельвы.
Январь 2004 года. Канкун – Мерида
Ник гнал машину по платной трассе Канкун – Мерида, бубня себе под нос какую-то песенку. Через двадцать минут его завываний я не выдержал, включил радио, повертел ручку и остановился на знакомой мелодии. «Рамштайн» взорвал салон джипа тяжелыми басами, заставив Ника замолчать. Он бросил на меня взгляд, надавил на газ и начал подпевать, вопя во всю глотку в попытке перекричать радио:
– Du… Du Hust… Du Hust Mich…
Я присоединился к нему, и мы понеслись вперед, провожаемые удивленными взглядами мексиканских водителей. Когда голоса наши порядком охрипли, а головы начали трещать, я уменьшил звук, а Ник задумчиво произнес:
– Знаешь, что-то я не чувствую удовлетворения от вчерашнего.
– Морального? – усмехнулся я.
– Да никакого.
Я не ответил. Камила не выходила у меня из головы. Я вспоминал вчерашний вечер, и мне хотелось откликнуться на недавнее предложение Никиты, послать все к чертям собачьим и вернуться обратно в Канкун. Что-то было в этой черноволосой мексиканке, что мешало приписать ее к легким сексуальным приключениям, о которых забываешь на следующее утро. Она оказалась полной противоположностью смешливой панамки. Мы много говорили с ней о наших странах, о том, как живут люди и как мы видим себя среди них. Мы перебивали друг друга, стараясь сказать, что думаем на ту или иную тему, шутили, смеялись. А ее глаза! Огромные, темные, окаймленные длинными черными ресницами. Мне казалось, что я растворяюсь в них, и, если бы вчера я не был так пьян, едва ли бы мне хватило смелости подойти к ней. Я пытался отогнать мысли о ней, но получалось это с трудом.
Мы некоторое время ехали молча, после чего Нику надоела затянувшаяся пауза и он спросил:
– Ты чего такой хмурый? О чем думаешь?
– О Камиле, – ответил я.
– Забудь. – Ник был краток, как плохой философ.
– Не получается.
Он удивленно взглянул на меня, помолчал, а затем покачал головой:
– Ну, хочешь, можем, конечно, вернуться, – голос его был неубедителен. – Но тогда вся наша поездка полетит к чертям.
– Я понимаю.
– Тогда не грузись.
– Ладно, но я ей все же позвоню.
– Да? – Ник был несколько удивлен. – Звонить куда будешь? В отель?
– Она дала мне визитку с номером мобильного.
– А вот мне моя панамка ничего не дала, – с наигранной грустью в голосе сказал Ник. Бедняга даже не знал, насколько верны были его слова.
– Зато тебе сон хороший приснился, – съехидничал я.
Ник непонимающе покосился на меня, и в его глазах отразился усиленный мыслительный процесс.
– Мне почему-то кажется, что ты надо мной все утро стебешься.
– Не бери в голову.
Вскоре на дороге появился полицейский пост, и пока у нас проверяли документы на машину, я зашел в небольшую лавку и купил телефонную карточку. Продавец, предвосхищая мой вопрос, указал мне, где расположены телефонные автоматы. Я поблагодарил и вышел. Телефон долго не отвечал, и я уже хотел повесить трубку, когда на другом конце линии ответил знакомый женский голос.
– Здравствуй, Камила, – поприветствовал ее я, не думая, что она узнает меня.
– Глеб? – радостно воскликнула она.
– Да.
– Ты где?!
– Я на дороге в Мериду.
Она немного помолчала, а потом спросила:
– Ты вернешься в Канкун?
– Нет.
– Сколько ты пробудешь в Мериде? – голос ее немного дрожал, хотя она и пыталась скрыть это.
– Дня два. Завтра мы хотели посмотреть Ушмаль, Сайиль и Лабну
[12]
.
– А потом?
– Потом мы едем в Кампече, а оттуда в Чиапас.
Камила снова замолчала. По ее голосу я чувствовал, что она загрустила.
– Когда ты улетаешь?
– У нас билеты с открытой датой вылета, но думаю, что недели через две.
– Ты знаешь, где вы остановитесь в Мериде?
– Да. В « Каса-дель-Балам». У нас там заказан номер.
– Хочешь, я приеду туда? – спросила она после некоторой паузы.
– Да, – честно ответил я.
– Правда? – в ее голосе послышались кокетливые нотки.
– Правда. – Я рассмеялся.
– Хорошо, милый, – радостно ответила она. – Я сейчас возьму в аренду машину и ночью буду у тебя.
– Что-то не так? – спросил я, уловив в последних словах неуверенные нотки.
– Вы не будете против, если моя подруга приедет со мной? Мне неудобно оставлять ее одну. Не хотелось бы ее обижать.
– Конечно. Думаю, Никита будет только рад. Целую тебя, Камила.
– Поцелуешь, когда я приеду, – рассмеявшись, сказала она, и мы закончили разговор.
Когда я танцующей походкой подошел к машине, Ник посмотрел на меня, как на убогого, и насмешливо спросил:
– Мы возвращаемся?
– Нет. Камила приедет в Мериду.
– Да-а-а… – протянул он и закурил сигарету. – Вы оба точно сбрендили.
– Кстати, надо будет поменять наш номер на два двухместных, – оскалился я в торжествующей улыбке.
– Конечно! Вам же уединиться надо, – в голосе его прозвучали грустно-иронические нотки беспредельной зависти.
– У тебя только одно на уме. Зачем ты вообще сюда приехал? Поставил бы туристическую палатку где-нибудь на Тверской с вывеской: «Приму всех и в любое время», – отмахнулся я. – Камила приедет с панамкой.
Ник от удивления выронил сигарету на асфальт, поднял ее, сдул с фильтра пыль и, снова зажав ее в зубах, задумчиво произнес:
– Интересно, здесь все бабы такие декабристки?
– Надеюсь, что нет.
– А я надеюсь, что да! Представляешь, тогда к концу поездки за нами будет ездить целый автобус с фанатками, – мечтательно проговорил он.
Путь от Канкуна до Мериды занял у нас часа четыре, и около восьми вечера мы уже входили в отель «Каса-дель-Балам», находившийся в самом центре города.
