— Черт! Черт! — Ник тряхнул головой и дважды с силой ударил ладонью по рулю. — Опять в дерьмо влипли!
— Поехали, — спокойно, но настойчиво проговорил я.
— Куда? — Ник всплеснул руками, обернулся и вытаращил на меня глаза. — Где мы будем эту больницу искать? — Он вытянул перед собой растопыренные пальцы. — Да валить надо из этого города как можно быстрее, пока нам бошки здесь не поотстреливали!
— Вот и поторопись.
Ник снова чертыхнулся, но отвечать не стал, лишь скривил уголки рта. Машина тронулась, освещая фарами заброшенные постройки, и мы поехали вниз по улице в надежде, что она выведет нас в более обжитой район, где мы сможем узнать местонахождение больницы. Возвращаться по уже проделанному пути мы не рискнули, разумно полагая, что недавние события взбудоражили не только местную бандитскую общественность, но и полицию. Ни с первыми, ни со вторыми вступать в какие-либо контакты желания у нас не возникало. Мы — два представителя страны, запугавшей весь остальной мир «русской мафией», — ехали в изрешеченной пулями машине с полуживым представителем иностранной разведки, несколько минут назад убившим гражданина Мексики… Зная жесткие методы мексиканской полиции, можно было предположить, что сперва нас пристрелят, а уже потом начнут разбираться в сложившейся ситуации. Я видел, как дрожат сжимающие руль пальцы Ника, да и сам всеми силами старался побороть безотчетный, гнетущий страх, охватывающий меня изнутри своими холодными щупальцами.
Ник мотнул головой, словно надеялся, что происходящее окажется дурным сном, и бросил на меня хмурый взгляд:
— Кто такие Койоты?
— Койоты? — переспросил я, отвлекаясь от тягостных мыслей. — Мощная бандитская группировка… Скорее даже эдакая консолидация нескольких серьезных группировок — армия бандюков, имеющая множество агентов по обе стороны границы Мексики-США. Так что теперь за нами охотится половина мужского населения Северной Мексики.
Глава 22
Хрипы… приглушенные удары… Сью приоткрыла глаза. Сперва ей показалось, что звуки были частью ее неспокойного сна, но сон прошел, а звуки остались. Она приподняла голову. Луна была полной, и в слабом свете ее девушка увидела Рико, склонившегося над темным силуэтом лежавшей на боку лошади. Животное несколько раз дернуло вытянутыми ногами и затихло. Теперь звуки изменились, став более походить на хлюпанье. Что делал возле лошади индеец, Сью разглядеть не смогла, но поняла, что животное не выдержало тяжелого перехода. «Скоро и мы умрем, — пронеслось у нее в голове, и она поразилась, насколько спокойно восприняла эту мысль на этот раз. Девушка снова опустила голову на песок и закрыла глаза. — Конечно, нас найдут… Не сразу… может, через месяц, может, через год… — воображение рисовало страшные картинки, но они уже не пугали ее так, как прежде. Странное ощущение безмятежности и умиротворения охватило ее. Она больше не испытывала страха. — Мы будем лежать здесь… Два иссохших трупа с почерневшей кожей, плотно обтягивающей кости».
— Ешь, — голос был тихим и таким же сухим, как все вокруг. Сью не шелохнулась, продолжая лежать на боку, натянув на голову одеяло. — Ешь, силы тебе понадобятся, — в голосе послышались требовательные нотки, и она открыла глаза, сдвинула с лица одеяло. Рико сидел на корточках возле нее, слегка покачиваясь от слабости. Голова его склонилась на бок, спутанные клочья волос свисали на грудь. «Как же ты теперь жалко выглядишь, мой краснокожий герой», — прошептала она. Обидеть его она не хотела, слова вырвались неожиданно для нее самой. Индеец услышал. Уголки рта его немного двинулись в стороны в слабом подобии улыбки. Он кивнул, соглашаясь, и настойчиво повторил:
— Ешь, — в протянутой к ней руке он держал бесформенный кусок, который Сью сперва приняла за камень. Над камнем поднималась едва заметная дымка.
— Что это? — она проговорила слова совсем тихо, но он услышал и пояснил:
— Печень… Печень лошади. Она придаст тебе сил.
Сью бросила взгляд на сырую, еще дымящуюся печень, и в ужасе отшатнулась:
— Нет, — девушка брезгливо выставила перед собой ладонь, показывая, что ни за что не притронется к куску сырой плоти, вырезанной из еще минуту назад живого существа. Она вдруг ощутила внутри себя неодолимую вину перед бедной лошадкой, убитой только ради того, чтобы они могли утолить голод. — Я… я не буду…
Индеец тяжело вздохнул, помолчал немного, а затем заговорил быстро, но на удивление мягко:
— Солнце встанет часа через три. Еще через час после этого оно снова будет жечь твою кожу, иссушать тебя. Милях в десяти отсюда — вон за теми скалами — он повел головой в сторону расположенной южнее горной гряды, — можно найти пищу и воду. Надо пройти по каньону на ту сторону скал. Там есть роща кактусов — из них добудем воду, а мякоть высушим на солнце. Надолго еды хватит. Если добредем до этой рощи, считай, мы спасены. Если нет — останемся здесь навсегда.
Она посмотрела на указанные Рико скалы — они были совсем рядом. Казалось в миле, не более. Но она знала насколько в пустыне обманчива эта кажущаяся близость — идешь, идешь, и цель пути твоего — вот она, совсем рядом… но все так же недосягаема… Десять миль… При нормальных условиях — два часа неспешным, прогулочным шагом… Но сейчас, когда они полностью обессилены, на это уйдут все пять-шесть.
— Я не смогу.
— Тогда оставайся, — он равнодушно пожал плечами и впился зубами в сырую печень, отрывая от нее кусок. Глаза его стали холодными, как в тот самый первый раз, когда он нашел ее и когда сказал те же слова — «Тогда оставайся». И сейчас, мерно разжевывая кусок сырой печени, он смотрел на нее с тем же безразличием, что и в первый раз. Она видела, как по его подбородку сочится алый сок, и невольно поежилась от отвращения. Рико встал, явно намереваясь уйти.
— Ты не посмеешь. Ты не бросишь меня здесь, — испуганно проговорила она, но он только слабо усмехнулся в ответ, повернулся и побрел в сторону скал.
— Чертов индеец! Дикарь, животное! — ей казалось, что она прокричала ему в спину эти слова, но губы лишь едва разомкнулись. Давясь гневом, она ударила себя ладонями по коленям, ударила больно, в бессильной ярости. Та же ярость, желание доказать этому безмозглому зверю в обличие человека, что она не тряпка, что ничем ни хуже него, заставили ее подняться и пойти следом за ним.
— Все это ваше свинячье мужское высокомерие, — бубнила она себе под нос, буравя глазами его спину. — Только дай вам повод доказать свое превосходство.
Он остановился, поджидая ее, а когда она поравнялась с ним, слегка улыбнулся потрескавшимися, запачканными лошадиной кровью губами, подбадривающе кивнул и протянул ей сочащуюся печень.
Только сейчас она начала понимать, что он поступил правильно, сыграв на ее чувствах, заставив не раскисать, заставив собрать остатки сил и идти. Что он мог еще сделать? Сью понимала, что не сможет он тащить ее на себе, но все равно тихо пробурчала «наглец», стараясь на этот раз говорить так, чтобы он не расслышал. Взяла протянутую печень влажную, скользкую, еще горячую и, закрыв глаза, поднесла к губам, откусила немного, с отвращением морщась. Она думала, что кусок встанет у нее комком в горле, но мясо оказалось на удивление вкусным и мягким. Откусила еще кусок — теперь уже с жадностью вгрызаясь в теплую, сочившуюся кровью мякоть.
