Нежное и едва ощутимое касание. Секундная пауза и вновь ее пальцы ласково прошлись по левой щеке Фернана. Прямо вдоль шрама.
— Я знаю, что ты не спишь, — прошептала она.
— Тебя всегда было сложно обмануть, — не разлепляя век, ответил Фернан. — Ты вернулась…
— А ты надеялся, что отметина меня испугает? — фыркнула она, и острый ноготок прошелся по щеке «василиска» уже не так нежно. — Со шрамом ты стал просто неотразим.
В ее голосе слышалась едва уловимая ирония. Фернан усмехнулся.
— Кстати, не трудись рассказывать, как ты его заработал. Не успела я покинуть «Лунного крокодила», как уже все знала. Правда, я думала, что рана будет более свежей.
— Порт всегда славился сплетниками. Что до свежести, так это работа «гарпии».
Ее пальцы на мгновение остановились, а затем вновь продолжили свой путь по щеке.
— Мне это не нравится. — В голосе жены проскользнула тревога.
— Мне тоже. Я ждал тебя только через неделю, — сказал Фернан, чтобы сменить тему.
— После Гипра меня ждал попутный ветер. Да и «Крокодил» ходит быстро.
— Я рад, что ты вернулась домой, Рийна, — сказал Фернан и поднял веки.
Бледные сапфиры зимы и темные изумруды лета. Глаза в глаза. Фернан смотрел прямо в зеленые, сейчас с вертикальными щелочками зрачков глаза Рийны. Минутное молчание, говорящее им куда больше всяких слов. Так же они молчали, когда увидели друг друга в первый раз восемь лет назад.
— Я тоже рада, что вернулась домой. Я скучала, — наконец ответила ламия и, расстегнув пуговицу на своей рубашке, потянулась к Фернану…
Рапира мелькнула рядом с лицом, и «василиску» стоило большого труда парировать выпад. Сеньор де Суоза контратаковал, стараясь уколоть противника в левое плечо, но провалился в вязкое плетение защиты. Отскочил, застыл в предельно узкой боковой стойке, заложив левую руку за спину и направив острие рапиры прямо в горло противника.
— Атакуйте! — пригласил тот, опуская оружие и отдавая инициативу в руки блондина.
Фернан начал осторожную атаку, пытаясь завязать клинок оппонента, но тут же ему пришлось отразить укол, нацеленный в живот, затем в плечо, в ногу, в грудь и вновь в живот. Отшаг вправо, Фернан попытался отбить клинок противника в сторону и перейти в нападение, но проделал это слишком медленно и вражеская рапира ударила сеньора де Суоза в правый бок.
— Вы убиты, сеньор!
— В четвертый раз за это утро, — хмыкнул Фернан и, морщась, потер саднящий бок.
— В пятый, сеньор. Вы забыли об уколе в предплечье.
— Вы совершенно правы, маэстро Пито. Сегодня просто не мой день.
— Вы очень невнимательны. — Учитель фехтования недовольно покачал головой.
— Думаю, на сегодня хватит. — Фернан отдуваясь, подошел к умывальнику и ополоснул вспотевшее лицо.
— Как пожелаете, — поклонился учитель фехтования и прислонил тренировочную рапиру к стене. — Но если вы позволите спросить…
Он замолчал.
— Конечно же. Я внимательно вас слушаю.
— Сеньор, когда вы получили этот шрам, вы дрались так же? — В голосе пожилого иренийца проскользнула тревога. Вопреки всему Фернан рассмеялся:
— Что вы! Я дрался, как сотня львов! Сегодня просто не мой день, вот и все.
— Как скажете, сеньор… — В голосе учителя звучала неуверенность. — Вы намерены найти этого человека?
— Быть может, — уклончиво ответил Фернан.
— Мне было бы интересно с ним встретиться. Его учителем, вне всякого сомнения, был ирениец. Я хотел бы узнать имя маэстро.
«Конечно же ирениец! Только в ваших школах разрешены столь частые удары в лицо и в глаза,
[17]
— подумал Фернан и сказал:
— Если мне представится такая возможность, маэстро Пито, то вы сможете спросить у этого человека интересующее вас имя.
— Благодарю вас, — склонил седую голову учитель фехтования.
— Вина?
— Вы очень любезны.
Пока Фернан разливал вино, маэстро Пито молча стоял у корзины с тренировочными рапирами. Один из лучших учителей фехтования в Эскарине и равный Фернану по силе противник, он был уважаемым человеком в высшем свете. Пито обучал мастерству фехтования детей некоторых благородных дворян. Как говорили, результаты были ошеломляющими. Пятидесятилетний, несколько полноватый ирениец больше походил на пекаря, чем на фехтовальщика. Фернан познакомился с этим человеком около шести лет назад, и теперь раз в неделю маэстро приходил в дом сеньора де Суоза. В течение часа они упражнялись в маленьком тренировочном зале, что находился на втором этаже особняка маркиза. Пито не учил, ибо вряд ли он мог чему-нибудь научить Фернана. Они сражались. „Василиску“ повезло — он сумел найти себе достойного противника, и во время кратких еженедельных встреч оба получали непередаваемое удовольствие от танца клинков.
Платил сеньор де Суоза полновесным золотом и гораздо больше, чем те, кто приглашал иренийца обучать своих отпрысков. К оплате Фернан подходил с крайне трезвым расчетом и считал, что лучше заплатить лишнее этудо, чем точно свинья оказаться проколотым из-за отсутствия хорошей практики. Впрочем, если бы „василиск“ не платил учителю фехтования, тот бы и так с удовольствием приходил в невысокий серый особняк, расположенный на прибрежной улочке. Как и Фернан, маэстро был рад достойному противнику. Обычно количество их побед было равным, но сегодня Фернан был разгромлен в пух и прах и пропустил пять уколов.
Маркиз протянул вино иренийцу и стал расстегивать ремни, скрепляющие защитную кожаную кирасу.
— Вам надо внимательнее смотреть за тем, как вы наносите сдвоенный укол, сеньор. Слишком сильно раскрываетесь.
— Если в левой руке дага, то открытая брешь не является фатальной.
— И все же следует быть осторожнее, — упрямо склонил седовласую голову учитель.
— Совершенно с вами согласна, маэстро Пито, — раздался голос Рийны. — Доброе утро, господа.
Она стояла в дверях, облаченная в узкие рейтузы, обтягивающие ее стройные ноги, и в ослепительно белую рубашку с острым воротником. На руках Рийны были кожаные перчатки. Правая рука держала изящную рапиру из пешханской стали — подарок Фернана.
Учитель фехтования едва слышно пробормотал что-то себе под нос по-иренийски. Фернан вполне сносно владел языком южных соседей Таргеры и без труда понял, что тот сказал. „Сеньора вернулась. Кажется, теперь я понимаю, почему сеньор был сегодня так невнимателен“. Фернан усмехнулся. Маэстро, как всегда, был прав.
