— Открывайте.
— Сеньор?.. — Тюремщик все еще сомневался.
— Он прикован. Или вы уже и закованного в цепи боитесь?!
— Этот язычник опасен, — недовольно засопел тюремщик, но спорить с «василиском» не стал и полез за ключами.
— Разумно ли это, сеньор? — осторожно осведомился переминавшийся с ноги на ногу господин Хосе. — Начальник тюрьмы запретил входить в эту камеру без усиленной охраны.
— Вы же сказали, что он прикован.
— Д-да, сеньор.
— Тогда ваши страхи более чем необоснованны, любезнейший! Впрочем, можете подождать здесь.
Замок щелкнул, тюремщик открыл решетку и поспешно отошел в сторону. Фернан, презрительно хмурясь, взял у него факел и вошел в камеру. Рийна дышала мужу в затылок и держала руку на рапире. Господин Хосе и самый храбрый из стражников замыкали шествие.
В первую секунду, когда свет от факела высветил из тьмы заключенного, на сеньора де Суоза навалился совершенно детский страх. На короткое мгновение Фернану показалось, что у стены сидит один из демонов Искусителя. Угрожающе огромный, черный, неподвижный силуэт. Затем страх прошел, и капитан «василисков» смог спокойно разглядеть скованного цепями человека. Узник действительно был огромен и, судя по ширине плеч, очень силен. Его кожа была черна как смоль, а глаза с неестественно белыми белками внимательно изучали вошедших. Фернан удивленно дернул бровью. Пришельца с Черного континента он ожидал увидеть меньше всего.
— Господин Хосе, — как сеньор де Суоза ни старался, в его сухом тоне то и дело проскальзывали ошеломленные нотки, — кто этот человек?
— Дело сложное. Этот язычник… он так и не назвал своего имени… был захвачен в провинции Ллога.
[19]
Насколько стало известно, преступник из Страны Дождливого Берега.
Фернан тихо присвистнул. Далеко же его занесло от родных земель! Дождливый Берег для «василиска» был не более чем легендой. Эта страна находилась в самом сердце Черного континента, за знойной пустыней Са, за горной цепью, чьи вершины подпирали собой небо, в непроходимых, полных опасностей джунглях. О живущих там людях ходили настоящие сказки. Чужаков в Страну Дождливого Берега не пускали.
— Преступник и еще трое таких же, как он, воинов сопровождали женщину. По нашим предположениям — колдунью. Ведьма начала колдовать, а воины бросились на стражников и священников. Двенадцать солдат и двое клириков погибли. Ведьму и троих других язычников расстреляли из арбалетов и мушкетов. Этого общими усилиями взяли в плен. Так как он замешан в убийстве военных, в том числе и офицера, попал под нашу юрисдикцию. Его привезли в Таргеру шесть дней назад. Церковь, а точнее, Орден крови Бриана требует его выдачи, обосновывая это тем, что он еретик, был в сговоре с ведьмой, поклоняющейся Искусителю. К тому же он отрицает Спасителя и, по-видимому, являлся тем, кто убил двух церковников. Просьба о выдаче подписана епископом Эскарины Мигелем Алессандро де Лерро и скреплена печатью Света.
— Как тебя зовут? — обратился Фернан к узнику. Тот остановил на «василиске» взгляд, но никак не показал, что понял, о чем его спрашивают.
— Он понимает по таргерски?
— Еще как, сеньор! — отозвался один из стражников, стоявших возле двери.
— Ты знаешь, что Орден крови Бриана хочет забрать тебя? Я говорю о людях в бордовых одеждах. Догадываешься, что они с тобой сделают?
— Огонь, — глухо сказал чернокожий.
— Не сразу. Вначале они будут говорить с тобой. Долго. Так долго, что огонь покажется тебе милостью. И пригласят «серых». Вижу, ты о них уже наслышан. Не хочешь рассказать мне, почему ведьма напала на людей?
Молчание.
— Как знаешь. Господин Хосе, подготовьте все надлежащие бумаги для клириков.
— Да, сеньор.
Не оглядываясь, он вышел из камеры. Рийна осторожно дотронулась до его локтя:
— Этот человек меня заинтересовал.
— Не понимаю.
— Ты так просто отдал его церковникам.
— Но он виновен в убийстве.
— Знаю, — вздохнула ламия. — Просто… ты же знаешь, я умею чувствовать… Это необычный человек.
— Даже необычные люди совершенно обычно сгорают на кострах.
— Как знаешь. Это просто мысли вслух.
Они побывали еще в одной камере. Один из заключенных обвинялся в том, что продавал провиант полка спекулянтам. За столь злостные махинации парня ждали медные рудники. Второй узник в пьяном угаре ударил офицера. Палашом. Насмерть. Этот скоро должен был отправиться в петлю. За все время слушания обвинений из головы Фернана не выходил чернокожий воин. Когда с делами было покончено и все направились к выходу, Фернан принял решение. Несмотря на недоуменные взгляды окружающих, он вернулся назад и попросил еще раз отпереть камеру, где находился преступник. Сеньор де Суоза покосился на жену. Та сузила глаза и кивнула, понимая, что сейчас понадобится ее помощь. Ламия обладала редким даже среди своего народа талантом отличать правду от лжи и чувствовать искренность собеседника. Именно благодаря этому качеству она и отбирала среди заключенных нужных ей для пополнения команды людей, заранее предугадывая, как поведет себя тот или иной человек после обретения свободы — сбежит или будет верно служить. Еще ни разу Рийна не ошиблась в своем выборе.
— Что вы хотите, сеньор? Вы ведь уже утвердили приговор.
— Минуту терпения, господин Хосе. — Фернан подошел к заключенному почти вплотную, и кто-то из стражников испуганно заворчал, справедливо опасаясь за здоровье невысокого «василиска». Но чернокожий пленник не шевелился и держал руки на виду. В его карих глазах нельзя было прочесть ни тени эмоции. — Ты хочешь жить?
Тот ответил, когда молчание стало невыносимым:
— Все хотят. Мне рано уходить к лоа.
[20]
— Он говорил почти без акцента, но слишком уж растягивал слова. В глазах застыло ожидание.
— Что ты сделаешь, если я подарю тебе жизнь и свободу?
Спящее ожидание сменилось надеждой.
— Я буду служить вам. Жизни не пожалею, — выпалил пленник на одном дыхании.
Фернан обернулся к Рийне, но та неотрывно смотрела на чернокожего, и тот дал верный ответ:
— Клянусь лоа-не!
[21]
Ламия удовлетворенно кивнула:
— Он говорит правду.
— И ты не причинишь никому вреда?
— Не причиню. Клянусь!
— Господин Хосе, потрудитесь освободить этого человека. — Послав все в бездну Искусителя, Фернан решил рискнуть.
