– Не зайдет! – вмешался я.
– Говоришь по-нашему? – сощурилась трибун.
Я кивнул.
– Почему не придешь?
– Потому что не лупа.
– Ты рассказала ему?! – возмутилась трибун.
– Не она. Эта! – я указал на Лавинию, которая, слушая разговор, зловеще ухмылялась. После моих слов ухмылка исчезла. – Назвала меня лупой и пыталась зарезать.
– Ложь! – воскликнула Лавиния.
– Игрр говорит правду! – вмешалась Виталия. – Я свидетель.
– Вот еще! – я вытащил из-за пояса кинжал с серебряной рукояткой – как чувствовал, захватил. – Им меня и пытались убить. Твой? – я протянул кинжал Лавинии.
Та торопливо сунула руки за спину.
– Думаю, его узнают, – сделал вид, что не заметил, я. – Дорогая вещь, приметная. Итак, трибун! Я, Игорь Овсянников, свободный гражданин Рома, выдвигаю против Лавинии Варр, жрицы храма Богини-воительницы, обвинение в покушении на мою жизнь. Возьми ее под стражу!
– Духи Гадеса! – всплеснула руками трибун. – Ты серьезно?
– Более чем. Жалобу претору подам по приезде в Рому. Лавинии грозит казнь, и она захочет, чтобы я умер. Поэтому покушение повторит. Ты собираешься это позволить?
– Гляди! – вздохнула трибун. – Тебе отвечать. – Она повернулась к воинам: – Уведите жрицу!..
– Уверен, что поступаешь правильно? – спросила Вита, после того как Лавинию увели, а следом ушла и трибун. – Верховный понтифик – могущественный враг. Она раздавит тебя!
– Руки коротки! – хмыкнул я.
– Ты не понимаешь…
– Вита! – прервал я. – Мы договорились. Ты собираешься выполнять обещание?
– Да! – кивнула она.
– Тогда не мешай!
Она насупилась и ушла. Мы отправились к себе. Трибун распорядилась поселить нас в одной комнате и выставить стражу. То ли действительно опасалась за нашу жизнь, то ли мстила за отказ ее навестить. «Кошки» у дверей стояли чужие, и к Вите меня не пустили. В сердцах я обозвал их «драными» и пообещал оборвать хвосты. Они зашипели и взялись за рукояти спат. Я юркнул за дверь. Судя по лицам «кошек», драным угрожало стать мне. Спать мы легли хмурыми. Приятное путешествие завершилось.
9
Касиния проскользнула в дверь и склонилась у порога.
– Подойди! – велела Октавия.
Помощница выпрямилась и, легко ступая по мраморному полу, приблизилась к верховной жрице. Двигалась она стремительно и плавно, что удивляло всех, кто видел ее впервые. Высокая, крупная, с мускулистыми руками и ногами, Касиния весила не менее трехсот фунтов
[17]
. В свое время рослая и ловкая ликтор привлекла внимание Октавии. Понтифик максимус
[18]
расспросила женщину, и услышанное ей понравилось. Ликторы – это не просто почетная стража. Они отвечают за жизнь принцепса, поэтому выискивают и допрашивают врагов Ромы. Ловят их, пытают и казнят. Этим ремеслом Касиния владела в совершенстве. Октавия предложила ей перейти в храм. Касиния оказалась сообразительной. Одно дело за три золотых в месяц ловить врагов, другое – находиться при особе верховного понтифика, выполняя деликатные поручения. Платят несопоставимо больше и прочих благ не жалеют…
– Говори! – приказала Октавия.
– Претор отказалась отпустить Лавинию.
– Почему? – нахмурилась жрица.
– Обвинение серьезное и подтверждено письменно. Жалоба подана при многочисленных свидетелях.
«Старая жаба! – подумала Октавия о преторе. – Взяточница! Набивает цену? Асса не заплачу!»
– А что пришлые? – спросила, сохраняя невозмутимость.
– Доставлены в храм, умыты, умащены и приготовлены к церемонии.
– Им рассказали об обязанностях?
– Да.
– Поняли?
– Один из них знает латынь.
– Как отреагировали?
– Спокойно.
– Никто не возмущался?
– Нет.
– Даже этот… Игрр?
– Он, кстати, и переводил. Улыбался.
«Ну, это ненадолго!» – усмехнулась Октавия. Касиния поняла и тоже ощерилась. Спереди у нее не хватало зубов, выбитых в пьяной драке, поэтому улыбка помощницы смотрелась жутко.
– Женщин во дворе много?
– Не протолкнуться.
Октавия поморщилась. Прибытие в храм новых мужчин всегда вызывает столпотворение. С одной стороны, это хорошо – в сокровищнице добавится золота. С другой, к новеньким выстроятся очереди. Как объяснить, что семя от Игрра придется ждать? Сколько он будет упорствовать? Сутки, пять, десять? Касиния дело знает, но среди мужчин попадаются упрямые…
«Все равно откажется от обвинения! – решила Октавия. – Не было еще человека, способного выдержать пытки Касинии. А клиенткам можно сказать, что Игрр заболел. Бывает…»
– Скажи: пусть ведут пришлых в храм! – велела.
После того как помощница убежала, Октавия оглядела себя в зеркало.
Полированный лист серебра отразил стройную, несмотря на годы, женщину в расшитой золотыми стрелами столе
[19]
и миртовым венком на седеющей голове. Понтифик максимус смотрелась величественно. Октавия довольно кивнула и, придав лицу подобающий вид, двинулась к двери. Она не подозревала, что очень скоро величавая маска на ее лице сменится совершенно иной…
Игорь Овсянников, попаданец. Избитый
В Рому ала вошла к полудню. Сначала мы увидели кирпичные стены, затем различили черепичные крыши зданий. Вскоре показались ворота. Они были распахнуты. Повозки и люди, издали походившие на жучков с муравьями, вползали в них и выползали. Движение у стен города оказалось оживленным. Передовой турме пришлось потрудиться, расчищая путь. Повозки сгоняли с мощеной дороги, нолы сходили с нее сами. Слышались крики и ругань. Скоро, однако, это кончилось. Конница, простучав копытами под аркой ворот, втекла внутрь.
Сразу за стеной нас ждал шок: на обочине стоял билборд, самый настоящий! Он представлял собой каменную стенку с изображением, выполненным мозаикой. Сюжет… Здоровенный мужик имел молодую треспарту в коленно-локтевой позе. Хвост дамочки был задран, а лицо изображало фальшивую радость, как у актрис из нашей рекламы. Текст поверху картинки гласил: «Лучший лупанарий Рома! Виа Претория. Удовольствие и здоровые дети!»
Мы переглянулись. Я перевел надпись, парни заржали. Я поддержал. «Кошки» покосились и засмеялись.
