— Ты хочешь вернуться назад, мастер?
— Куда? — не понял Костя. Прожив на острове половину лета, он уже настолько свыкся с новым миром, что «назад» ассоциировалось у него с возвращением в лес к силкам или на каменистый мыс, откуда они таскали камни для печей.
— Назад, в свое время.
Росин отложил куртку и иголку с ниткой, пригладил волосы:
— Как?
— Старая Лиса разговаривала с духами, — сообщил Мягкая Лапа, — и они сказали ей, что Великий Отец зовет варау к своим истокам и родовым землям.
— Ну и что?
— Ты забываешь, что мы племя варау, мастер. Мы связаны с предками американских индейцев кровными узами и магическими обрядами, мы с ними суть одно племя,
— Не вижу связи.
— Великий Отец зовет нас на земли предков, мастер, — напомнил о «пророчестве» колдуньи индеец. — А земли наших предков лежат в Венесуэле. Мы одной крови с ее нынешними обитателями.
— Понятно, — кивнул Росин и потянулся за курткой и иголкой. — Вы хотите эмигрировать в Америку. Так ведь я никого не держу.
— Ты не понял, мастер, — Мягкая Лапа ухватился за куртку и потянул ее к себе. — Мы тут прикинули, и получили интересный выводы. Ведь сейчас у нас тысяча пятьсот пятьдесят второй год, правильно?
— Правильно, — кивнул Костя.
— Шестьдесят лет назад Колумб открыл Америку, так?
— Так.
— Сейчас ее начинают вовсю осваивать, местами с помощью пушек и мечей.
— Получается, что так, — согласился Росин.
— А что, если столкнувшись со страшным врагом колдуны нашего племени воззвали к Великому Отцу и высшим силам, а те в ответ прислали в помощь нас?
— Хороша помощь, если вас на другую сторону земного шара запердолили!
— Но зато нас вытянули в нужное время. А преодолеть нужное расстояние мы сможем сами. Все вместе. Если мы доберемся туда и поможем нашему племени остановить колонизаторов, то в благодарность колдуны племени вернут нас в двадцатый век.
— Ты хочешь чтобы мы, сотня человек, остановили наступление Испании, Англии и Франции на Америку, — в изумлении покачал головой Росин. — Отдай мою куртку, Мягкая Лапа, и иди отсюда. Даже если я поверю в ваших колдунов, это не значит, что я объявлю войну половине Европы.
— He нужно в Европу, мастер, — почему-то перешел на шепот индеец. — В Америке воевали отрядики в сто-двести человек. Это инки или ацтеки им противостоять не могли, но вы-то тоже европейцы! У вас есть оружие и доспехи, вы умеете ими владеть. — Похоже, себя к европейцам уроженец Санкт-Петербурга и потомственный токарь завода «Электросила» не относил. — Вы умеете драться по-европейскому, вы их остановите, а варау вам помогут, поддержат. Когда они сами научатся вашим методам, то колдуны смогут вернуть вас в прежнее время. Договорились?
— А есть хоть какие-то гарантии, что провал во времени организовали именно колдуны вашего племени? — поинтересовался Костя.
— А кто же еще?! — в полном изумлении развел руками индеец.
— Да, хотелось бы поверить, — вздохнул Росин. — И в Питер хочется. Вот только сперва нам потребуется пройти всю Европу, найти хороший мореходный корабль, пересечь океан, сражаться с опытными в войне конквистадорами, и все это в надежде на «авось»? Не проще ли остаться здесь, дома? Тут тоже хватает желающих помахать мечами.
— Здесь нет могущественных колдунов племени варау! — весомо ответил индеец.
Во входную дверь лихорадочно забарабанили:
— Мастер, к нам парусник идет!
— Судно! — встрепенулся индеец.
— Расслабься, — потянулся за своим куяком Росин. — По Финскому заливу мореходные корабли ходить не могут. Что бы там ни плыло, но в океан на нем высовываться нельзя.
* * *
Подошедшее к причалу судно ненамного превышало по своим размерам то, на котором Валентин и Немеровский уплыли искать торгового счастья, и безусловно являлось рыболовным баркасом. Не то чтобы Росин хорошо разбирался в типах кораблей и парусной оснастке — но запах шел уж очень специфический. Однако, вопреки первому впечатлению, на доски причала ступили не пропахшие солеными ветрами морские волки в широкополых шляпах и брезентовых плащах, а довольно упитанный монах с большим медным крестом на груди и небольшой котомкой на плече, и молодой воин с не очень густой короткой бородкой, одетый во все синее, за исключением, естественно, доспеха.
— Мы рады вас видеть в гостях на нашем берегу, — как можно четче и раздольнее проговорил Росин, слегка поклонился и как мог дружелюбнее указал рукой в открытые ворота.
Монах подошел ближе, в ожидании остановился. Воин и вовсе старался скромно держаться в сторонке, плотно запахиваясь в мягкий синий плащ.
— Телохранитель, что ли? — подумал Костя и сразу же проникся к гостю уважением. Он никогда не слышал, чтобы монахи передвигались по Руси с телохранителями.
— Вы какой веры будете, иноземцы? — неожиданно к спросил низким голосом монах.
— Православные, — пожал плечами Росин.
— Тогда пошто не креститесь и к руке не подходите?
Костя, спохватившись, торопливо обмахнулся рукой.
— Ты не небрежничай, — укорил его монах, — чай Божью милость на себя призываешь, а не комаров с чела отгоняешь. Персты вместе собери, ко лбу приложи, теперь к животу, во имя отца, сына… Правое плечо, левое — и святого духа. Вот то-то.
Строгий священнослужитель перекрестил его своею рукой и протянул ее для поцелуя. Затем степенно вошел в ворота, занес руку…
— А храм-то у вас где?! — повернулся он к Росину.
— Да вот…
— Недосуг?! — сразу понял его монах и возвысил голос: — Храм Божий поставить недосуг?! А помнишь ли ты, несчастный, что вне храма не имею я права таинство исповеди творить, и плотью и кровью Господней вас причащать?!
— Так у нас, — попытался оправдаться Костя. — У нас и священника нет…
— Бог у вас должен быть! — возвестил монах. — Не токмо на небе, но и в сердце!
— Благослови, отец! — склонил голову подошедший Картышев.
— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, — привычно широким, размашистым и величественным жестом осенил его гость, протянул руку для поцелуя, после сего опять поворотился к Росину: — Ты когда молился последний раз, сын мой? Когда поклоны перед иконой бил?
— Так, я…
— Грешен ты, сын мой, и грехи замаливать должен рьяно, ибо вижу, что велики они есть!
— Отец, — окликнул монаха Картышев. — Молебен у нас отслужите?
— Отчего не отслужить, — кивнул Игорю гость. — Отслужим, если души ваши потребность сию испытывают. Страждущие есть?
— Двое раненых, отец. Когда крепость у немцев отбивали, им по стреле каждому досталось. Никак выходить не можем.
