«Такого просто не может быть».
Когда я спросил его, не испытывает ли фюрер по отношению ко мне каких-либо неприязненных чувств, Шмундт ответил:
«Напротив, во время вчерашнего совещания по этому вопросу фюрер упомянул о ваших выдающихся военных заслугах и сказал, что он, учитывая перенесенную вами в прошлом году тяжелую болезнь, а также напряженные условия нынешней кампании, относится с полным пониманием к вашему рапорту о предоставлении отпуска для восстановления здоровья. Я лично могу вас заверить, что вам нет никакого смысла беспокоиться по этому поводу».
18/12/41
Утром пришел новый приказ фюрера, предлагавший войскам группы армий «держаться любой ценой». Я разослал приказ по армиям. Нам обещали перебросить подкрепления по воздуху, а также задействовать бомбардировщики для поддержки наземных войск.
Ближе к полудню я разговаривал по телефону с Гепнером, стремясь укрепить его решимость к сопротивлению.
На фронте 2-й армии установилось затишье. 2-я танковая армия продолжает с боями отходить. В районе бреши на западе от Тулы одна за другой следуют мощные атаки против XXXXIII корпуса, который пока их успешно отражает.
На правом крыле 4-й армии нарастает угроза нового серьезного наступления русских. Противник переправился через замерзшую Оку и отбросил находившиеся там незначительные немецкие части. Русские атакуют на других участках фронта 4-й армии, но большей частью безрезультатно. 3-я и 4-я танковые группы также продолжают медленно [296] отходить. По требованию группы армий 9-я армия должна передвинуть 162-ю дивизию в район Латшино, чтобы при необходимости оказать поддержку отходящей 3-й танковой группе.
Клюге, который должен занять мое место, приехал ко мне во второй половине дня. Мы обсудили вопрос переноса ответственности за защиту бреши на западе от Тулы на 4-ю армию, поскольку XXXXIII корпус постепенно оттесняется русскими за Оку, в результате чего возникает опасность потери контакта с танковой армией Гудериана. Хотя Гудериан на протяжении нескольких дней заявляет, что не в состоянии направить к Туле даже батальон, 4-я армия постоянно пытается снять с фронта танковой армии дополнительные части. Так, выведенная вчера с фронта 17-я дивизия уже движется к югу. Мы с Клюге обсудили также целесообразность переподчинения 3-й танковой группы 9-й армии. Под конец я указал Клюге на тот факт, что концентрация противника на северном фронте 9-й армии может вылиться в крупное наступление русских против северного фланга группы армий. Верховное командование сухопутных сил, которое я проинформировал об этой угрозе через Грейффенберга, в настоящее время моей озабоченности не разделяет.
Ближе к вечеру позвонил Браухич и сказал, что фюрер дал положительный ответ на мою просьбу о предоставлении мне отпуска и приписал:
«До полного восстановления здоровья».
19/12/41
В 11.00 попрощался со своим штабом. Пожелал своим офицерам оставаться твердыми и уверенными в себе и сказал, что конец нынешнего тяжелого периода уже не за горами. У русских при любых условиях не может быть слишком много сил. Только что пришло известие, что русская дивизия, [297] недавно появившаяся перед правым крылом 4-й армии, раньше действовала на фронте 4-й танковой группы. Клюге принял командование группой армий в 11.00.
20/12/41
Утром перед отъездом Грейффенберг сказал мне, что фюрер принял на себя командование сухопутными войсками Германии. Браухич, который вчера намекал мне на возможность такого развития событий, отправился домой «по болезни».
21/12/41
Поехал в Штейнорт.
22/12/41
В полдень отдал рапорт фюреру в его штаб-квартире. Фюрер, как всегда, встретил меня очень сердечно. Он довольно долго разговаривал со мной о сложившемся положении, серьезность которого он очень хорошо себе представляет. Кроме того, он сказал мне, что мои рапорты доходили до него в несколько измененном виде! Я воспользовался представившейся мне возможностью в очередной раз привлечь внимание фюрера к необходимости радикального улучшения транспортной системы. Я также повторил свое предложение от 1 декабря о создании оборонительной системы на значительном удалении от фронта, чтобы военные действия на передовой не отражались на ходе и сроках строительства.
Уже собираясь уходить, я произнес: «Русская болезнь», а также общее перенапряжение так сильно сказались на моем здоровье, что я уже начинаю опасаться, сохранились [298] ли у меня прежние способности к командованию. Смогу ли я снова приступить к исполнению своих обязанностей, когда почувствую, что обрел прежнюю форму?» — «Разумеется», — ответил фюрер.
Шмундт в очередной раз уверил меня, что я всего лишь нахожусь в отпуске по болезни и что фюрер никаких неприязненных чувств по отношению ко мне не испытывает.
Отправился в Берлин.
25/12/41
Из Берлина послал телексы Гальдеру и Шмундту с сообщением, что врачи надеются поставить меня на ноги через три или четыре недели.
Разговаривал по телефону с Грейффенбергом; последний подтвердил расхожий слух о Гудериане, который, будучи источником вечной головной боли у «вышестоящих», отправлен наконец домой. Потом Грейффенберг сказал, что Клюге заменил 1-го адъютанта группы армий Бюлова одним из своих адъютантов из 4-й армии (Кюблер). Когда я выразил по этому поводу удивление, Грейффенберг заметил, что хотя не поступило никаких разъяснений относительно того, занял ли Клюге мое место на постоянной основе или лишь временно меня замещает, он склоняется к мысли, что сохранит командование группой армий за собой! Я позвонил Гальдеру и попросил его прояснить этот вопрос.
Положение на фронте группы армий продолжает оставаться серьезным; наиболее болезненной является проблема с железнодорожным транспортом. [299]
Часть 3
1 января 1942 г. — 15 июля 1942 г.
(Восточный фронт, командующий группы армий «Юг»/»Б»)
1/1/42
Кейтель, начальник отдела кадров высшего командного состава, приехал ко мне и сказал, что «фюрер считает очередную смену командования группы армий нежелательной по причине сложного положения на фронте», и попросил меня с пониманием отнестись к этой проблеме.
Итак, меня перевели в офицерский резерв.
Когда я спросил, если ли смысл при таких обстоятельствах являться к начальству и докладывать, что я готов приступить к исполнению своих обязанностей, Кейтель ответил:
«Ну конечно! Вы в любое время сможете возобновить командование войсками, как только сочтете, что к этому готовы».
Я опять задал вопрос, не осталось ли у кого-нибудь из руководства тяжелых чувств на мой счет, и снова получил отрицательный ответ. Когда я сказал, что в некоторых кругах мой уход в отпуск для восстановления здоровья увязывают с отставкой Браухича, Кейтель заявил, что никакой общей подоплеки здесь нет и быть не может и что слухи на этот счет лишены всяких оснований.
