— У нас всего полторы сотни ядер для бомбард, господин епископ. Этого запаса хватит на четыре дня. К пятому дню мы должны получить свежие припасы.
— Может быть, есть смысл начать вязать лестницы?
— Лестницы? — рыцарь выхватил меч. Всадники шарахнулись в стороны, но сын Кетлера всего лишь указал клинком на город: — Вы видите эти стены, господин епископ? Прямые участки между выступающими вперед башнями? Это итальянская оборонительная система. Если приставить к стенам лестницы, фланкирующий огонь из башен снесет их прежде, чем воины успеют помянуть имя Господа! Прогресс современного вооружения сделал использование лестниц бессмысленным уже пару десятков лет. Сами башни фланкированны огнем бомбард со стен. Имея достаточно артиллерии, можно попытаться разрушить одну из башен или обвалить куртину. Тогда пехота не станет задерживаться в зоне досягаемости вражеской картечи, сразу проникая вглубь укреплений. Артиллерия, господин епископ! Нам нужны ядра и порох, а не лестницы!
— Я понял вас, господин кавалер.
Хотя речь молодого командующего временами была чересчур жесткой, священник все равно порадовался тому, что доверил своих воинов в его руки. Готард Кетлер смог дать своему ребенку отличное европейское образование! Если кто и сможет дойти до Новгорода в назначенный час, то только он.
— Вы знаете, что русские пищали бьют вдвое дальше наших бомбард? — не удержался от напоминания священник.
— Преимущества языческого оружия бесполезны, когда сталкиваются с итальянским инженерным искусством, — презрительно усмехнулся в ответ рыцарь.
Вскоре властитель западных берегов Чудского озера смог воочию убедиться в истинности слов командующего. Отложив мушкетоны и взявшись за кирки и лопаты, немецкие ландскнехты вгрызлись в землю, на глубине ладони еще достаточно мягкую, и стали продвигать траншею под острым углом к крепостной стене. Начав вне досягаемости огня русских пищалей, вскоре они приблизились к Гдову на достаточное расстояние, чтобы обороняющиеся дали слитный залп. Ядра смачно вонзились в землю по сторонам от узкой сапы, не причинив работающим в ней воинам ни малейшего вреда. Сменяя друг друга, землекопы уже после полудня смогли приблизиться настолько, что епископским бомбардирам удалось подтащить выделенные священником для похода трофейные пищали на дистанцию выстрела и, развернув их за земляной насыпью, дать первый залп. Стремительные чугунные шарики промелькнули в воздухе, почти незаметные глазу, и врезались в основание стены, разбросав острые каменные осколки. От удара крепость содрогнулась, испустив прозрачное облако пыли, словно ковер, выбиваемый послушниками во дворе замка.
Русские ответили беспорядочной пальбой как из крупнокалиберных пищалей, так и из ручных. Однако и пули, и ядра лишь трамбовали землю, не причиняя ливонским воинам никакого вреда.
Наблюдающий за происходящим сын Кетлера довольно рассмеялся:
— Я полагаю, господа, мы можем пока вернуться в Закурье и спокойно отобедать. Язычникам все равно никогда не удастся устоять против цивилизованной армии. Через шесть дней мы поднимем древний штандарт нашего Ордена над этими башнями.
* * *
— Там началась война! — Никита с ненавистью посмотрел на ложку с грибным варевом, а потом начал медленно нести ее ко рту.
После вчерашнего перехода у него болело все: ноги, руки, спина, шея, живот.
Пожалуй, единственными мышцами, которые боль обошла вниманием, оставались жевательные мышцы. Жевать он мог без особых проблем: но кормить его с ложечки никому в голову не пришло, а потому он оставался за столом еще долго после того, как все обитатели поселка разошлись по работам.
Рядом, наблюдая за мучениями гостя, оставались только Костя Росин, Игорь Картышев и Сергей Малохин.
— А почему она так решила? — опять вернулся к началу разговора Картышев.
Хомяк, прожевав грибы, вернул ложку в миску:
— Она работает кем-то вроде жрицы в построенном на острове капище. Там, в ходе неких тайных обрядов на нее спустилось откровение, и она постигла, что на западных границах началась война… — врать у Никиты получалось плохо, а потому он опять сосредоточился на ложке.
— Ну и что, — фыркнул Малохин, — мы должны посылать опричнику сообщение о том, что на Неве у какой-то тетки было видение, и из-за этого он должен бояр в ружье поднимать?
— Нет, мне куда более интересно другое, — остановил Сергея Росин. — Ты хочешь сказать, Никита, что ты отмахал пешком хрен знает сколько километров только потому, что твоей жене померещилось что-то странное? Почему из-за дурного сна одной девицы вся Ленинградская область должна подниматься по тревоге?
— Я там был, на острове, — наконец признался Хомяк. — Там есть странные символы, сложенные из костей и черепов, столбики в ельниках спрятаны. Солнце там всегда светит, какая бы погода вокруг не была.
— Много там жрецов в капище? — скромно поинтересовался Игорь.
— Она… Она одна…
— Видно, богатый храм, — без тени улыбки кивнул Картышев.
— Она сказала… — Никита зачерпнул еще ложку грибов. — Она сказала, что на острове спит отец варягов. Перун.
— Перуна князь Владимир вниз по Днепру спустил… — по инерции парировал Малохин, но на полуслове запнулся. — На Неве?
Он отступил и посмотрел на своих товарищей:
— Мужики, вы помните: арабы всегда говорили, что русские, это племя живущее на острове у озера Нево, то бишь у Ладоги. Все историки еще постоянно гадали, то ли они имеют в виду земли между Волховом, Невой и Чудским озером, или земли между Невой и Вуоксой. А что, если арабские торговцы имели в виду именно маленький островок на Неве, где стоит капище главного русского Бога? Вы представляете, какое открытие мы сделали?!
— Ну, тогда понятно, почему сюда регулярно варяги наведываются. Непонятно только, откуда? — добавил Картышев.
— Ну, теперь вы мне верите? — с облегчением вздохнул Никита.
— А еще, мужики, — хмуро добавил Росин; — Как раз на лугу перед этим островом мы заночевали, прежде чем проснуться в нынешнем времени. Про этот случай твоя жрица ничего не говорила, Никитушка?
— Блин, точно! — вскочил со своего места Малохин. — Это она! Вот, чёрт… Нужно на Неву идти, с теткой разбираться. Пусть назад возвращает!
— Подожди, — покачал головой Костя. — А как же война? Там, на западе, кто-то сейчас помощи ждет. Там люди гибнут, а ты бежать сломя голову предлагаешь.
— Почему ты решил, что там сражения идут? — фыркнул Малохин. — От того, что какой-то тетке что-то приснилось?
— Сережа, родной, — вздохнул Росин. — А в то, что мы в шестнадцатый век провалились, ты веришь? Ты уж выбери что-нибудь одно. Или с островом связано нечто, способное протаскивать сотни людей сквозь века, но уж тогда и про нападение соседей на западные границы оно наверняка способно узнать. Или оно про обстановку ближе прямой видимости ничего знать не может — но уж тогда и на счет путешествия во времени разговаривать не стоит.
