И тут же на рации начальника штаба прозвучал сигнал вызова. Он ответил:
– Ждан на связи!
– Я Хохол! Цели перед нами.
– Понял. Держать их.
И следом:
– Ждан! Я Мороз!
– Ну?
– Духи на прицеле.
– Ждать.
Щукин после получения команды Кудреева: «Всем! Вперед!» – вызвал снайперскую группу:
– Стрелки! Готовы к действию?
– Готовы! Мишени на виду, как в тире. Все три.
– Хорошо! Внимание всем! Счет до нуля! Три… два… один… ноль! Огонь!
И вскинув свой «вал», практически без подготовки, подполковник выстрелил. Тишину темной ночи нарушили легкие хлопки бесшумного оружия спецназа да кое-где звон разбитого стекла. Начальник штаба видел, как его боевика отбросило к противоположному окну. В отсеке кто-то вскрикнул. Щукин бросил в эфир:
– Всем в казармы! Двоим держать личный состав, командирам подгрупп искать взрывчатку! Вперед!
Выбив автоматом раму, подполковник вскочил в жилой отсек. Солдаты, как один, с головой накрылись одеялами.
Щукин крикнул:
– Спокойно, ребята! Мы – спецназ! Лежите в койках тихо, но в готовности быстро и организованно покинуть казарму!
В отсек вбежал прапорщик-снайпер. Показал жестом – все в порядке. Он сменил подполковника, который начал поиск взрывного устройства в казарме.
Щукин внимательно осмотрел помещение. Несущими были стены торцов здания и плиты, образующие отсек канцелярии роты, бытовой и ружейной комнат. С торца закладывать взрывчатку не имело смысла. Взрыв, даже большой мощности, не мог причинить серьезного вреда всему личному составу, а вот подрыв центрального отсека реально грозил похоронить его под плитами перекрытия здания. Значит, взрывчатка где-то там!
Он прошел в бытовку, заглянул в канцелярию. Пусто! Осталась ружкомната. Если Кулан изначально не блефовал и действительно заминировал казармы, то взрывное устройство могло находиться только в помещении для хранения оружия. Подполковник легко вскрыл его. И сразу увидел выглядывающий из-за крайней пирамиды кусок бикфордова шнура. Вот оно что! Кулаев не стал мудрствовать лукаво, применяя всякие хитроумные, но легко просчитываемые и так же легко блокируемые средства дистанционного управления взрывателем. Он пошел дедовским, самым надежным в данной ситуации путем. Боевик, контролировавший вход и ружкомнату, по замыслу главаря в случае открытого штурма спокойно мог поджечь шнур и покинуть казарму. И уже ничто не смогло бы предотвратить подрыв, а за ним и гибель нескольких десятков солдат.
Но Кулан промахнулся.
Щукин обошел ружкомнату, отслеживая шнур взрывателя. Он оборвался у шестой пирамиды. Подполковник открыл створки ящика со штатным стрелковым вооружением роты рембата. И увидел вещевой мешок.
Мешок, к которому и подходил шнур. Вырвал его, отбросив за пирамиду. Осмотрел рюкзак. Дублирующих устройств взрывателя не обнаружил. Вызвал на связь командиров других подгрупп:
– Хохол! Мороз! Я Ждан!
– Хохол слушает!
– Мороз на связи!
– Доложить обстановку!
– Цели отработаны. Личный состав под контролем. Ищем взрывчатку.
– Советую хорошенько осмотреть ружейные комнаты.
– Есть, выполняем!
– Жду доклада.
И доклад прошел спустя минуту. Командиры подгрупп сообщили, что взрывчатка обнаружена и обезврежена.
– Вот и молодцы! Держать личный состав и находиться в казарме, позже я свяжусь с вами.
Щукин переключился на Кудреева:
Тот ответил шепотом:
– Говори, Ждан!
– Ты чего сипишь?
– Докладывай, Витя, и быстрее! Я на позиции штурма у штаба.
– Ясно. В общем, все в порядке. Казармы взяли под контроль, взрывчатку обнаружили и обезвредили.
– Хорошо, Ждан. Не расслабляться, быть в готовности продолжить работу. Конец связи.
Щукин вышел к тумбочке дневального. Закрыл ружкомнату, прошел к двери входа. Там, не выходя на улицу, остановился.
За время, когда он искал и обезвреживал взрывное устройство, Щукин не видел, как мимо казармы, с тыла, в направлении основного плаца пробежала группа майора Мордовцева.
Относительно легко сняв бандитские посты в парке боевых машин и возле склада боеприпасов, бойцы стремились к вертолету «Ми-26», в котором была сосредоточена вторая, наиболее уязвимая, часть заложников – женщины, жены офицеров.
Вертолет стоял напротив казармы, где до боевых выходов размещался личный состав отряда спецназа. Стоял кабиной к парку. Поэтому люди Мавра, выйдя к плацу, тут же разделились. Двое снайперов залегли за полосой аккуратно подстриженного невысокого кустарника. Остальные подгруппы под прикрытием тех же кустов начали обход плаца с целью захода в хвост винтокрылой машины. Им понадобилось около минуты, чтобы занять позиции для проведения прямого штурма «Ми-26».
И здесь боевики, охранявшие заложниц, проявили беспечность. Они находились на трапе в хвостовой части вертолета. Будь бандиты в десантном отсеке машины, среди женщин или рядом с ними, это значительно осложнило бы положение спецназа. Но боевики сгруппировались на трапе, видимые с улицы. В принципе их беспечность объяснить было можно. Они во всем доверялись Кулану, и если тот не предупредил о возможной и близкой опасности, значит, таковой не существовало. Так от кого же было им прятаться?
Мордовцев, убедившись, что его стрелки плотно держат в прицеле бородачей охранения заложниц, вызвал снайперов, оставшихся в начале плаца:
– Бут! Я Мавр!
– Я Бут! Слушаю, командир!
– Пилотов в кабине видишь?
– Только головы.
– Одним залпом снять сможешь?
– Без проблем, если стекла кабины не бронированы.
– Они не бронированы, Бут.
– Тогда какие вопросы? Сниму.
– Так снимай их, к черту!
– Принял.
С плаца даже хлопков не было слышно. И стекла кабины летчиков не разлетелись. В них просто образовались два аккуратных отверстия. Таких же, как и во лбах Керима и Эльдара, сидевших в креслах первого и второго пилотов. Старший первой подгруппы снайперов доложил:
– Мавр! Я Бут! В кабине чисто.
– Принял.
Майор Мордовцев повернулся к бойцам, рассредоточившимся рядом с ним, приказал:
– Внимание! После отстрела охраны заложников – бросок к вертолету. А теперь, с трех стволов, залпом в один патрон, огонь.
Боевики скатились по трапу на асфальт плаца.
А Мордовцев с подчиненными бросился к раскрытому хвосту вертолета «Ми-26».
