— Я понял твою мысль.
Игорь открыл файл с биографической справкой на этого катарца. Текст был на английском, но имелись вставки на арабском языке.
Антонов дважды перечитал это небольшое, но довольно информативное «досье» и осведомился:
— Где взял?
— Сам составил. Собрал в него все, что нашел в сети на этого человека. Вернее, то, что может представлять интерес для нас. Должен сказать, на этого субъекта нашлось не так уж много. А то, что есть, несет следы редакторских ножниц и ретуши.
Некоторое время в кабинете царило молчание.
— Непростой человек, сразу видно, — сказал Антонов. — И родственные связи у него блестящие.
— Они там почти все родня друг другу, — усмехнулся Зеленский. — Но у этого неплохой бэкграунд.
— Его двоюродный брат, Хамад бен Джассем, занимает пост премьер-министра, — задумчиво заметил Антонов. — В свое время помог прийти к власти нынешнему эмиру, за что и был впоследствии вознагражден.
— Джассем сейчас самый состоятельный человек во всем Катаре, — уточнил Зеленский. — Да, именно он, а не эмир Аль Тани. Кроме того, этот Махмуд аль-Хамаз женат на сестре одного из самых влиятельных катарцев, бывшего вице-премьера Абдаллы аль-Аттыйя.
— Аль-Аттыйя — знаковая фигура. — Антонов кивнул. — Считается, что именно этот блестяще образованный технократ фактически с нуля отстроил энергетический бизнес Катара.
— Не без помощи США и Великобритании. Хотя да, он многое сделал. Еще лет десять назад у них не было почти ничего.
Антонов сверился с досье и сказал:
— Я вижу, этот человек получил образование в Штатах. У него за плечами Йельский университет и бизнес-школа в Гарварде. Так-так!.. Он, оказывается, довольно долгое время проживал в Америке.
— Это не типично для катарской знати, — заметил Зеленский.
— Я бы даже сказал, что это исключение, потому что практически вся катарская верхушка, а также их отпрыски получали образование в Великобритании. Соответственно, долгое время семейство Аль Тани имело выраженную пробританскую ориентацию.
— Кстати, этот человек был сопродюсером сериала «Халид бин Аль-Валид»
[12]
, прогремевшего на весь арабский мир. Но это так, один из штрихов к его портрету.
Антонов достал из ящичка сигариллу и зажигалку.
— А почему, собственно, мы тратим на этого субъекта столько времени? — спросил он и посмотрел на помощника. — Вижу по глазам, что у тебя еще что-то для меня найдется, Игорь.
Зеленский загадочно улыбнулся и вновь кликнул мышкой. На экране появилось изображение.
Судя по заставке, это был некий турецкий канал. Шла какая-то аналитическая передача. В телевизионной студии в качестве гостя находился уже знакомый субъект — катарец Махмуд аль-Хамаз. Он говорил с ведущим по-английски. Переводчик, сидящий рядом, повторял его слова на турецком языке.
— Тринадцатого июня сего года, — возвестил Зеленский. — Передача называется «Большой Восток и глобальный мир».
— В записи?
— В том-то и дело, что передача шла в прямом эфире. Начало — двадцать один ноль пять по местному времени, окончание — двадцать один пятьдесят девять.
— Вот как! — Антонов, прищурившись, посмотрел на помощника. — То есть этот славный муж, имеющий родство с катарской знатью, кузен самого богатого в эмирате человека, в четверг, тринадцатого июня находился в Турции?
— В Стамбуле, — уточнил Зеленский. — Именно там расположена студия, из которой велось вещание… Кстати, этот турецкий новостной канал примерно год назад был куплен медиахолдингом «Аль-Джазира».
— Интересная картинка вырисовывается. — Антонов наконец-то прикурил сигариллу, пыхнул ароматным дымом и продолжил, глядя на помощника: — Значит, этот Махмуд аль-Хамаз в минувший четверг был в Стамбуле? Так получается?
— Да.
— Передача шла вечером и в прямом эфире?
— Именно так.
— Вряд ли он мог вылететь из Стамбула в тот же вечер. Даже если у него свой самолет. Слишком поздно закончился эфир.
— Вот и я об этом подумал, шеф.
— Выходит, что он вылетел из Стамбула в Доху уже в пятницу.
— Да, скорее всего.
— Один известный нам товарищ тоже летел из турецкой столицы в Катар в пятницу.
— Именно на этот вот момент, шеф, я и хотел обратить твое внимание.
— Значит, они прибыли в Доху в один день.
— Из Стамбула.
— Как-то так оказалось, что в момент взрыва оба очутились в одном месте, в известном нам отеле. Еще одно совпадение?
— Как-то слишком много таких вот совпадений наблюдается в этой истории.
— Согласен.
— Кстати, шеф!.. — Зеленский вновь потянулся к мышке, чтобы вызвать на экран очередное изображение. — Я нашел в сети схематический план главного корпуса гостиницы, сделал на его основе собственную проекцию корпуса с привязкой по сторонам света и прикинул, откуда именно велась съемка в субботу.
— Ты имеешь в виду одного из операторов, заснявших Козакову или, скажем так, женщину, похожую на нее?
— Он же снимал саму сцену убийства в одном из ракурсов.
— Теперь понял. Так где он находился?
— На террасе второго этажа. Как я уже говорил, фактически это третий этаж здания. Там расположены представительские сьюты. — Зеленский навел курсор на нужное место на плане главного корпуса отеля и продолжил: — В момент съемки он был примерно здесь. Рядышком дверь, через которую можно войти в сьют номер восемь или в соседние апартаменты. Из шестого номера тоже можно выйти на эту же террасу.
В кабинете послышался щелчок. Затем из динамика интеркома прозвучал голос:
— Внимание! На хостинге появилось изображение. Пошла онлайн-трансляция!
Глава 17
18 июня. Залив Доха
Гостевая каюта, одна из пяти на роскошной яхте «Аль-Миркаб», являла собой настоящее произведение искусства. Козак стоял посреди роскошно обставленной гостиной, как бывалый моряк, широко расставив ноги. Пол под ним заметно покачивался то ли по причине волнения, поднявшегося на море, то ли из-за того, что он несколько перебрал со спиртным.
На нем драные винтажные шорты и бесформенная майка без рукавов, мягчайшие тапочки с носами, по-восточному загнутыми вверх. Эта домашняя обувка расшита золотыми нитями и инкрустирована камешками. Иван подозревал, что это не стразы от Сваровски, а настоящие бриллианты.
