Они объявят себя спасителями маленького гордого народа, вместе с великой Америкой противостоящего мировому злу. Этот самый мифический катарский народ и особенно правящее семейство Аль Тани отныне будут должны им за свое спасение. Кандидатуры на роль злодеев у них уже имеются, как мы понимаем.
Если мы позволим реализовать им этот сценарий, то потерпим катастрофу, сравнимую разве что с Дюнкерком 1940 года.
P. S. Я уже собирался отправить тебе это письмо, когда получил одно любопытное сообщение.
Ситуация может быть даже худшей, чем мы себе представляем. У нас появились основания считать, что наши заокеанские друзья клепают на каком-то закрытом объекте грязную бомбу. Или что-то в этом роде. Это предварительные данные, но они настораживают.
Парни из ЦРУ, а также некоторые наши коллеги из «Армгрупп» этой весной собирали сведения о ядерных испытаниях Советов, проводимых когда-то в среднеазиатском регионе.
Дэвид, янки явно что-то задумали.
Воистину, как говорили древние, «Quos Deus perdere vult dementat prius»
[14]
.
Мы должны сорвать их планы, и я молю Господа, чтобы у нас это получилось.
С наилучшими пожеланиями,
Фил».
Какое-то время в кабинете Антонова царило молчание. На экране застыл текст послания, в котором открывались планы и замыслы людей, затеявших провокацию в Дохе. Можно ли верить информации, содержащейся там?
Письма, только что прочтенные Виктором Михайловичем, были выставлены на сайте любителей теории заговоров. Некий «сын человеческий» взял их с сайта крупной охранной фирмы, взломанного хакерами. В этих документах упоминались личности, хорошо известные Антонову.
Прежде всего это Иван Козак, а также его жена, гражданка России, М. С. и Р. Д., соответственно, британец Майкл Сэконд и американец Ричард Доккинз. Еще гражданин Катара, некий Махмуд аль-Хамаз, один из владельцев медиаимперии «Аль-Джазира», характеризуемый как опытный провокатор и большой друг Америки.
Эти и некоторые другие детали, приводимые в переписке Дэвида и Фила, хорошо сочетались с другими достоверными фактами, уже известными Антонову. Они соединились, сложились как собранный пазл.
Возникла картина тайных сражений, в самом центре которой находились сотрудник «Армгрупп» с противоречивой репутацией и его жена. Именно на них, как представлялось сейчас Антонову, смотрело «всевидящее око». От Ивана, Анны и от самого Виктора Михайловича зависело многое в тех драматических событиях, которые развивались в настоящее время в тысячах километров от Москвы.
Заработал сотовый Игоря. На экранчике высветилось имя одного из двух сотрудников, командированных в аэропорт Домодедово.
— Слушаю!
— Игорь, это Сергей! Докладываю: самолет из Душанбе благополучно приземлился. Сейчас пассажиры в зале прибытия, начали проходить контроль.
— Объект наблюдаете?
— Да, я его вижу. У него при себе небольшая сумка и кейс.
Зеленский негромко сказал Антонову:
— Рахимбаев уже в аэропорту, проходит контроль.
— Старшего смены на КПП я предупредил, чтобы его багаж не досматривали, — продолжил доклад сотрудник. — Вот, кстати, он только что прошел контроль.
— Сергей, аккуратно с ним! — сказал Зеленский. — Понаблюдайте, нет ли хвоста. Пусть выедет из Домодедово на своих колесах. Если все будет штатно, он сам остановится в оговоренном месте. Подхватите его и сразу везите на наш ближний объект.
— Я буду там где-то через сорок минут, — уточнил Антонов. — Примерно в три пятнадцать.
— Шеф будет на месте в три пятнадцать, — продублировал в трубку Зеленский. — Отбой связи.
Антонов облегченно перевел дух. Он сильно рисковал, когда уговорил начальство выпустить Солтанбека Рахимбаева из страны. Если бы экс-глава худжандского мафиозного клана не вернулся, надумал бы залечь на дно где-то в своих родных краях, то Виктору Михайловичу могло бы влететь по первое число.
Но его расчет оказался верным. Солтанбек не захотел терять все свои активы в России. Вдобавок он знал, что его сыновья и другие персоны, близкие к клану Рахимбаевых, получили бы реальные сроки. Они все как один отправились бы за колючую проволоку на ближайшие лет десять.
Антонову теперь оставалось лишь выяснить, что именно привез Солтанбек из Душанбе. Виктор Михайлович написал короткое сообщение Митрохину, присовокупил к нему файлы с письмами Дэвида и Фила, а также ссылку на ресурс, откуда была взята эта информация, и отправил все полковнику.
Он уже намеревался покинуть кабинет, когда вдруг зазуммерил телефон закрытой ведомственной связи.
— Не спишь, Виктор?! — прозвучал в трубке голос Павла Николаевича. — Тут от тебя пришло сообщение с пометкой «молния».
— Обязательно прочти, Павел Николаевич! Потом созвонимся.
— Ты куда-то спешишь, что ли?
— Рахимбаев только что прилетел из Душанбе. Сейчас его везут на наш объект. Хочу лично с ним переговорить.
— А я должен напомнить тебе, что начальство к восьми утра ждет докладную!
— Я не забыл об этом, Павел Николаевич.
— Не просто отписку, а документ с нашими конкретными предложениями! Уже половина третьего, между прочим.
— У меня есть идея. Современная и очень технологичная.
— Ну-ну.
— До шести утра я перешлю тебе свои предложения для включения в доклад руководству. Отбой связи.
Глава 21
После набора высоты двигатели самолета затянули слитную песнь на одной басовитой ноте. Этот борт, судя по внутреннему интерьеру, был предназначен для переброски по воздуху личного состава армейских подразделений или персонала частных военных компаний. Грузовой крепеж отсутствовал, кресла в четыре ряда тянулись почти от хвоста до переборки кабины пилотов. Между двумя рядами сидений лежала прорезиненная дорожка, а не рифленый стальной лист. В целом, если бы не отсутствие стюардесс с их дежурными улыбками, то этот конкретный Си-130 вполне мог бы сойти за видавший виды пассажирский самолет ближних и средних линий, совершающий перелеты в каком-нибудь бедном регионе вроде Африки.
На борт поднялись всего десять человек, не считая экипажа. Поэтому в салоне Си-130, рассчитанного на перевозку почти сотни военнослужащих в полной экипировке, было более чем просторно.
Козаку определили место в средней части салона. Он сидел один, не имел соседей. Два ряда впереди и столько же позади никем не были заняты.
Джейн, Бойко и еще двое крепких мужчин, судя по говору и манере поведения, американцев, разместились ближе к кабине пилотов. Иван видел, как один из них, когда Джейн усаживали в кресло, подошел к ней со спины и ловко вколол что-то из шприц-ампулы под левую лопатку прямо сквозь ткань паранджи. Через минуту она уже спала. Вероятно, чтобы не иметь в полете проблем с этой нервной и сварливой дамочкой, ей ввели приличную дозу снотворного.
