– Потом объясню, – сказал Бураков. – Не знаете ли вы где-нибудь поблизости телефона?
– На почте есть телефон.
– Это далеко… Придется в совхоз идти.
– Да, да… В совхозе есть, – торопливо подтвердила девушка.
Она чувствовала в голосе незнакомца едва сдерживаемое волнение.
– Как зовут вас? – неожиданно спросил Бураков.
– Валя.
– Скажите, Валя, вы давно на заводе работаете?.. Вы, случайно, не в партии?
– Я комсомолка, и совсем даже не случайно…
– Тем лучше! – обрадовался он, не обращая внимания на иронию. – Очень важное дело… Я должен пойти позвонить по телефону. Могу я попросить вас посмотреть за домом? Если этот человек выйдет, то мне нужно знать – один он выйдет или с кем-нибудь… Потребуйте у него опять пропуск и посмотрите, кто с ним идет. Это очень важно.
– Пропуск я у них потребую, конечно, раз я дежурная, но я не понимаю…
– Потом… потом я объясню. Могу я на вас положиться, Валя?
– Конечно.
– Я быстро вернусь.
Звонить Буракову не пришлось. В конце улицы зашумела машина, и узкий луч через щели замаскированной фары скользнул по домам. Бураков торопливо вытащил из кармана электрический фонарик, зажег его и замахал из стороны в сторону, на всю ширину руки. Большая крытая машина вроде автобуса ответила отрывистым гудком и скоро остановилась в нескольких шагах от него.
– Что это значит? – спросила девушка.
– Идите теперь на свой пост. Потом расскажу, – отрывисто сказал Бураков и пошел к машине.
Из кабинки вышел плотный высокий человек и приветливо похлопал по плечу Буракова.
– Замерз?
– Уже успел отогреться, товарищ майор. Минут пять тому назад к нему пришел шофер. Тот, что полуторку сюда пригнал.
– Вот как! Значит, мы только-только успели. Который дом?
– Вот этот.
– Не на месте остановились. А что за домом?
– За домом у них крытый двор, сарай, а дальше огород. Огород выходит на ту улицу.
– Сколько их в доме?
– Не могу сказать.
– Надо полагать, что будут сопротивляться.
– Наверно…
– Делаем так: возьми половину людей и оцепи дом сзади и по бокам. Стрелять в крайнем случае и только в ноги.
– Есть!
– Это что за фигура стоит?
– Дежурная из группы самозащиты.
– Отправь-ка ее куда-нибудь в сторонку.
Бураков подошел к девушке, с удивлением наблюдавшей эту сцену, и сухо сказал:
– Валя, я просил вас вернуться на свой пост. Выполняйте!
– Но я…
– Не нужно вопросов. Потом. Выполняйте приказание!
Холодный тон, каким были сказаны эти слова, совершенно обескуражил девушку. Она без возражений вернулась к своему дому. Издали она видела, как из машины вылезли темные фигуры красноармейцев и разошлись в разные стороны. Часть скрылась в переулке, часть расположилась на улице около дома колониста. Минут через десять вернулся Бураков и доложил, что дом окружен.
19. АДСКАЯ МАШИНА
Когда шофер, споткнувшись о порог, с шумом ввалился в дом, там все спали. Впустившая его старуха, жена хозяина, ворча на позднего гостя и проклиная плохие времена, поставила на стул ночник и ушла за перегородку, не ожидая вопросов.
В доме было тепло. На полу лежала перина. На ней, в сапогах и в одежде, спал человек, которого звали Петром Ивановичем. От первого прикосновения однорукий проснулся и сразу же сунул руку под подушку.
– Это я, Петр Иванович… Семен, – шепотом сказал шофер, присаживаясь на корточки около перины.
Инвалид снова лег.
– Ну что тебе? Водки не хватило?
– Неприятности, Петр Иванович… Что-то очень подозрительное получилось… Мальчишка-то этот, что с письмом к Воронову ходил, сбежал.
– Какой мальчишка? Куда сбежал?
Шофер торопливо рассказал о том, как обнаружил в машине мальчика, как тот прикинулся «своим», поел и, вместо того чтобы лечь спать, куда-то исчез.
– А почему же ты, мудрая голова, решил, что он «свой»?
– Он же мне, Петр Иванович, пароль сказал… все как полагается. Спросил время и насчет покурить, – папиросу… Слово в слово. Я думал, что вы ему объяснили. Письмо опять же носил…
– При чем тут письмо? Я ему ничего не говорил.
Шпион задумался.
Привычное ухо шофера уловило гудки и звук подъехавшей машины, но он не придал этому значения, ожидая, что решит начальник.
– Воронов ему не мог сказать, – проворчал наконец однорукий. – Ты точно разглядел мальчишку? Тот самый, что письмо носил?
– Ну как же, Петр Иваныч… Я его очень даже отлично запомнил.
– Это совершенно случайный мальчик. Я нашел его на улице… И письмо Воронова… совершенно бессмысленное, – рассуждал шепотом инвалид. – Если он сорвал полоску с окна, то это значит – катастрофа… Не могла же она сама по себе сорваться! Если ее сорвала жена, когда вытирала окна… Но тогда бы он написал… Нет, нет… Тут что-то не то…
– Петр Иваныч, можно, я скажу?
– Ну?
– Пакеты в чемодане вы передавали кому-нибудь?
– Никому я их не передавал. Они только у тебя да здесь.
– Вам же их доставили… Помните, вы говорили про человека? Так, может быть, тот человек как-нибудь сообщил… искал подходящих людей…
– Чушь! Тот человек был в городе всего два дня. Он сейчас далеко за фронтом и войдет в Ленинград вместе с армией. С какой стати он будет связываться с мальчишками? Чушь, чушь! Скорей всего, что ты спьяна чего-то напутал.
– Да господи… Петр Иванович… Да я что хотите… землю буду есть… Да неужели я напутал?.. Не такое время, чтобы путать. Я же понимаю, что малейшая оплошность – и амба*… Восемь граммов получайте*. Сознательно иду.
Так они, перешептываясь, сидели на полу и все больше запутывались в своих догадках. Загадочный случай с убежавшим мальчишкой, знавшим пароль, сильно встревожил шпиона.
Привычным ухом шофер снова уловил знакомые звуки за стеной дома. Вот водитель, прогревая мотор, включил скорость, машина пошла и остановилась. Водитель переключил на другую скорость… снова переключил… Машина разворачивалась, и где-то совсем близко.
– Что ты слушаешь?
– Машина, Петр Иванович.
– Ну что «машина»?
– Стояла около дома, а сейчас отошла.
