Громыхая коваными сапогами, шумно вбежал красноармеец и остановился на пороге, еле переводя дух. Майор посмотрел на запыхавшегося бойца и сейчас же перевел взгляд на арестованных. Немцы стояли по-прежнему, безразличные ко всему, а шофер с напряжением ждал, что скажет посыльный.
Майор сделал ему знак выйти на улицу.
– Что случилось?
– Сержант за вами послал, товарищ майор. Говорит, срочно нужны.
Дом колониста был по-прежнему оцеплен, а внутри шел обыск. Чекисты добросовестно перетряхивали тряпки, листали книги, переставляли мебель.
– Где сержант? – спросил майор, входя в комнату.
– Он в подполе… вот здесь.
Майор спустился вниз и застал сержанта за странным занятием. Опустившись на колени около бочки, он выслушивал ее, как врач больного, плотно прижимаясь к ней ухом.
– Что случилось, Замятин?
– Часы… – сказал сержант, поднимая палец кверху.
Майор наклонился к бочке и, затаив дыхание, прислушался. Действительно, еле слышно тикали часы.
– Слышите?
– Слышу. Но они не здесь. Не в бочке.
– Я с ног сбился… и туда и сюда. Тикают где-то, проклятые, а понять не могу.
– Надо искать.
Они стали переходить с места на место, останавливаясь и прислушиваясь.
– Здесь. Где-то здесь, – сказал наконец майор, присев на корточки около закрома с картошкой.
Сержант перешел к нему.
– Точно. Тут.
Начали разгребать картошку и сразу обнаружили три тяжелых чемодана заграничной работы. В одном из них тикали часы. Майор осторожно открыл чемодан.
– Что за багаж? – с удивлением пробормотал сержант, освещая лежавший внутри серый плоский пакет, размером как раз по чемодану.
– Этот багаж я давно ищу. Свети, свети, Замятин, а то как бы он не улетел наверх… – говорил майор, разглядывая пакет. – Вот этим кружочком они и закрыты. Ну, господи благослови, как говорится.
Он отодвинул кружок, под которым лежали часы.
– Пронесло пока что… Теперь надо их вынуть. Не привязаны ли они, черт их подери… Держись за воздух, Замятин.
Он осторожно приподнял сначала один край часов, затем другой, наконец решился и вынул их из углубления.
– Ну вот мы и живы с тобой, – сказал майор, вздохнув с облегчением.
– Хорошие часики! – простодушно заметил сержант.
– Да. Эти часики мы потом подарим тебе, мой дорогой, на память. Не найди ты их сейчас… Вот видишь этот шпенек? Он стоит на пяти. Значит, в пять часов этот домик со всеми потрохами должен был взлететь на воздух.
– Бомба, товарищ майор? – шепотом спросил сержант.
– Да. Двадцать минут нас отделяло от того света…
Майор вдруг замолчал, невидящими глазами глядя в лицо сержанта. Замятин смутился, вытер нос рукавом.
– Замазался, наверно, я, товарищ майор…
Майор, казалось, не слышал его слов.
– Так. Сейчас без двадцати минут пять, – как бы очнувшись, сказал майор своим обычным тоном, взглянув на часы. – Времени у нас хватит. Товарищ Замятин, никому ни слова об адской машине. Сейчас вы возьмете двух бойцов и приведете сюда арестованного, однорукого инвалида. Видели его?
– Как же. До сих пор бок саднит, как он лягнул, когда мы навалились.
– Приведете сюда, а сами встанете у дверей снаружи. Я его допрошу. Здесь допрошу. Понятно вам?
– Понятно.
– С арестованным ни одного слова. Давайте быстро.
Когда они поднялись наверх и сержант, приказав двум бойцам следовать за собой, вышел из дома, майор прибрал на столе, достал из буфета хлеб, масло, открыл захваченную из подпола банку с маринованными грибами и приготовился встретить гостя.
21. ПЯТЬ ЧАСОВ
Поимка шпиона совсем не означала, что он немедленно сознается в своих преступлениях. Майор и не рассчитывал на это. Наоборот, он готовился к напряженной психологической борьбе. Теперь у него в голове сложился новый план, настолько увлекательный, что стоило попробовать.
Шпион уверенно вошел в комнату и насмешливо уставился на майора.
– Товарищ майор, по вашему приказанию… – начал докладывать сержант.
– Хорошо. Оставьте нас вдвоем.
Сержант откозырял, сделал знак конвоирам и вышел вместе с ними.
– Садитесь, Петр Иванович, – любезно предложил майор, указывая на стул.
– Почему вы нас не отправляете?
– Скоро отправлю. Вызвал санитарную машину за ранеными. Ваш друг неважно себя чувствует. Садитесь, поговорим. Время у нас есть.
– А сколько сейчас времени?
– Без четверти пять, – сказал майор, взглянув на свои часы.
Однорукий сердито посмотрел на вещи, в беспорядке разбросанные кругом, и криво усмехнулся:
– Что вам дал обыск? Нашли что-нибудь?
– Я и не рассчитывал что-нибудь найти у такого практика… Да вы присядьте.
Однорукий неохотно сел на предложенный ему стул.
– Хотите поесть? Я вас рано поднял, наверно, и позавтракать не успели.
– Зачем вы привели меня сюда?
– Имею несколько вопросов.
– Я не буду отвечать здесь. Везите куда следует, там и поговорим.
– Это само собой, но мне, знаете ли, очень хотелось познакомиться с вами скорей. Много о вас я слышал. Человек вы умный, сами понимаете, что карта ваша бита, так я рассчитываю на вашу полную откровенность.
– Нет. Отправляйте в тюрьму, а там будет видно.
– Чего вы так в тюрьму торопитесь? Успеете.
Шпион посмотрел на него долгим холодным взглядом, видимо рассчитывая минуты.
«Что, если он скажет об адской машине?» – мелькнуло в голове майора.
– А у вас, я вижу, кошки на сердце скребут, – злорадно сказал он и усмехнулся.
– Почему кошки?
– Трусите. И пальцы дрожат… Да, спета ваша песенка, Петр Иванович.
Эти слова и тон, каким они были сказаны, больно хлестнули по самолюбию шпиона. Он откинулся на спинку стула и высокомерно взглянул на майора.
– Вы хотите от меня откровенности? Пожалуйста. Скажу откровенно, что вы глупы как пробка.
Майор расхохотался.
– Неужели я таким выгляжу? Раньше мне говорили другое… Но все-таки как же это случилось, что я вас поймал? Вы умны, а я глуп, и вдруг…
– Что ж, повезло вам.
– Ах, вот в чем дело!
– Да, но только ненадолго.
– Неужели рассчитываете убежать?
