— Так уж получилось, что самой подходящей кандидатурой на это задание являешься ты.
— Почему Седой сам не вышел на меня?
— Видимо, пока рано. Но командир это сделает. Да и не только он.
Николаев задумался и проговорил:
— Логичней было бы внедрить в банду женщину.
— На роль проститутки?
— Да, если на финальной стадии наркотрафика все сходится именно на них.
— Седой думает иначе. Ты вот что, Рома, живи пока спокойно в селе. У вас тут воздух чистый, леса, тишина. В общем, отдыхай и не ломай голову. Придет время — Седой свяжется с тобой, определит задачу либо даст отбой. На последнее рассчитывать особо не стоит. Одно обязательно!.. Будь постоянно на связи и без острой необходимости не круши село или райцентр. Начальству это не нравится. Ты знаешь, что я и сам не прочь набить морду какому-нибудь охамевшему чинуше или спекулянту. Но тебе придется сдерживать эмоции. Считай это приказом.
— Хорошо, — согласился Николаев. — Жду связи с Седым. Но ты при докладе передай командиру, что мне надо решить еще одну проблему.
— О чем речь?
— Требуется устроить на работу в Москве Екатерину Воронцову. По профессии она товаровед. По-моему, так. В общем, закончила торговое училище. Женщина способная, работящая, чистюля, не пустышка. Если требуется обучение, то без вопросов.
— Уж не собрался ли ты жениться, Бурят?
— Не собрался. Передашь Седому просьбу?
— Конечно.
— Тогда, наверное, все. Я с удовольствием предложил бы посидеть, но ты ведь откажешься, да?
Грачев вздохнул и согласился:
— Очень жаль, но вынужден буду отказаться. Да ладно, какие наши годы! Сейчас не можем, потом посидим.
— Верно.
— Ну, давай, Рома!
— Давай, Андрюха! Удачи.
— И тебе.
— Ступай.
Офицеры пожали друг другу руки. Грачев через сарай и огород пошел к лесополосе. Николаев вернулся домой.
Екатерина застелила постель, пожарила яичницу и выставила на стол полстакана водки. Она сидела на стуле, подложив, как провинившаяся школьница, руки на голые красивые колени.
— Завтрак?
— Да.
— А это что? — Николаев кивнул на стакан.
— Как что? Водка. Похмелиться-то, наверное, хочется?
— Я никогда не похмеляюсь. А вот яичницу съем с удовольствием.
Екатерина еле заметно улыбнулась. Ей было приятно, что Роман отказался от водки. Любой женщине, живущей с пьющим мужчиной, такое нравится.
Николаев позавтракал.
Екатерина спросила:
— Могу я знать, о чем ты говорил со своим товарищем?
— Он сообщил, что ни мне, ни тебе со стороны Говоркова ничего не грозит.
Женщина удивилась и поинтересовалась:
— Как это? Арсений простит то, что произошло?
— Он уже забыл о произошедшем, как и о том, что в Шанино у него когда-то был магазин, в котором работала Екатерина Воронцова. Кстати, как тебя по мужу? А то, наверное, неправильно называю?
— Правильно. После развода я взяла обратно девичью фамилию. Но ты говоришь невозможное. Говорков не из тех людей, которые прощают обиды и уж тем более отдают то, что приносит им доход.
— Ты спросила, Катя, я ответил. Нет больше в селе магазина господина Говоркова.
— А что есть?
— Здание, которое, скорей всего, совсем скоро обретет нового хозяина.
— А я?
— Ты еще вчера уволилась. Неужто забыла?
— Но…
Николаев отодвинул чашку из-под кофе.
— Спасибо, Катя, все было очень вкусно. Если ты хотела узнать насчет зарплаты, то, думаю, сегодня ты ее получишь.
— А дальше?
— Поживешь в селе, пока мои друзья не найдут тебе работу в Москве.
— Ты сказал «поживешь». Это значит, что себя ты рядом со мной не видишь?
Николаев вздохнул:
— Катя, мы уже говорили на эту тему.
— Вы с товарищем долго беседовали.
— Ну и что? Нам есть что вспомнить.
— Странно все это.
— Ничего странного. Знаешь, Катя, иди домой. А то родители ждут не дождутся, хотят узнать, что было между нами. Да и зарплату твою шестерки Арсения привезут не ко мне, а к вам. Я же пойду в лесхоз, закажу машину дров.
Екатерина посмотрела на Николаева и спросила:
— Ты рассчитываешь зимовать в селе?
— Пока нет, а там кто знает. Дрова в любом случае лишними не будут. Не бегать же каждый день по соседям. Не пригодятся мне — достанутся твоим родителям.
В сенях раздался грохот и ругань Гусева:
— Твою мать, пустое ведро! Какого хрена? Не будет теперь удачи.
Он ввалился в комнату, увидел Екатерину, улыбнулся, подмигнул товарищу и заявил:
— Доброе утро, соседушки. Вы, я смотрю, неплохо устроились. Все чин по чину, завтрак с кофе. Это после бурно проведенной ночи?
Екатерина поднялась, оделась и сказала:
— Пойду я, Рома. Если что, заходи.
— Хорошо.
Воронцова вышла, Гусев сел на стул и пожаловался:
— Башка, Рома, трещит, как старая телега.
Николаев кивнул на стакан:
— Водка. Выпей — полегчает.
— А больше нет?
— Мало?
— Да, не много.
— В буфете, по-моему, еще осталось.
— Это дело! — Гусев сразу повеселел, опрокинул стакан с водкой, налитой Екатериной для Николаева. — Ух! Хорошо пошла. Я закурю?
— Вчера ты не спрашивал разрешения.
— Кстати, а что вчера было? Проснулся на кровати, Ленка с Вовкой в зале. Как домой попал, не помню. А Ленка с утра сказала, хорош, мол, товарищ, оставил друга, когда тому помощь была нужна. Я и так в непонятке был, а после словно совсем в мозгах замкнуло. Какая помощь? Кому? Что приключилось-то, Рома?
— Ничего особенного. Тебя Петрович с женой домой проводили, а потом в гости наведался Говорков с охраной. За Екатериной приехал.
— Ты гляди, как чуял, собака! И что?..
— Ничего. Поговорил я с депутатом, он и уехал.
— Чтобы Арсений уехал, не забрав Катьку? Ни в жизни не поверю. Эта тварь привыкла добиваться своего. Для того он и таскает с собой вышибал.
Николаев улыбнулся:
— На этот раз у него осечка вышла. Пришлось ему сваливать без Екатерины.
