— Ты не готова возместить мне расходы?
— Ну вот, а я уже губы раскатала, подумала, повелся кавалер.
— Не повелся.
Людмила порылась в сумочке, достала из кошелька четыре тысячи.
— На, кавалер, за проезд и за вино.
— Сдачу, как приедем, отдам.
— Засунь ее себе…
Николаев посмотрел на проститутку. В его взгляде было что-то такое, что заставило женщину оборвать фразу.
Недалеко от станции метро «ВДНХ» Людмила сказала:
— За светофором направо.
— А дальше?
— Метров сто прямо. За автобусной остановкой тормознешь.
— Хорошо.
Через пару минут он остановил автомобиль в указанном месте.
Женщина повернулась к нему:
— Может, все-таки натурой, а, красавчик? Не в машине, ко мне зайдем, тут недалеко, второй дом. Квартира двухкомнатная со всеми удобствами. Посидим, выпьем, освежимся душем, а потом я устрою тебе такое, чего еще ни одна женщина не делала.
— Обойдемся без натуры. Иди выспись. Ночью опять на трудовую вахту?
— А вот это тебя не касается. Хотя, если хочешь заработать, в девять вечера подкатывай сюда же. Только позвони, как подъедешь. Вот телефон. — Она бросила в бардачок визитку какого-то салона. — Пока, Рома!
— Вечером не приеду. Не жди, вызывай другого.
— Дело твое. Знаешь, я поняла, почему ты так холоден.
— Почему?
Людмила вышла из машины и шепнула:
— Потому что ты импотент, Рома.
Она хлопнула дверкой и быстро, виляя крупной выпуклой задницей, пошла ко второму дому от дороги.
— Дура! — сказал Николаев, потом достал телефон, набрал нужный номер. — Командир, здесь Бурят!
— Рад слышать.
— Прими доклад о произошедшем в кафе.
— Мне уже обо всем доложили.
— Это тот, что был одет как работяга?
— Да. Не слишком ли жестко ты отработал Кривова с компанией?
— Действовал в щадящем режиме.
— Для них и этого оказалось много!
— Но играться с ними я тоже не мог.
— Это понятно. Ладно, будем считать, что все прошло нормально. Ты сейчас где?
— В районе ВДНХ.
— Клиент?
— Проститутка, работающая у вокзалов.
— Проститутка — это хорошо.
Николаев удивился и уточнил:
— В каком смысле, командир?
— Ты забыл, что новый наркотик и шлюхи каким-то образом связаны между собой?
— Вот ты о чем.
— А ты о чем подумал?
— О другом.
— У тебя женщина дома. Мне докладывают, что сейчас водители активно обсуждают твое столкновение с Ильиным и его подельниками. Большинство, кстати, на твоей стороне. Смотри, ты в лидеры выйдешь.
— Боюсь, драка в кафе ни на йоту не приблизила меня к Фролу.
— Но уж точно приблизила к Графу, а тот человек Фрола. Так что уже сегодня господин Фроленко будет знать о тебе. Это, Бурят, результат. Подбираться к Фролу следует не торопясь, не давая повода заподозрить твое любопытство к его персоне. Это он должен заинтересоваться тобой. Первые шаги сделали. Посмотрим, что будет дальше.
— Ты говоришь, что торопиться не надо, а еще недавно ставил задачу как можно быстрее внедриться в окружение Фрола.
— Быстро не значит торопливо. Я понял тебя, молодец, до связи.
— До связи, командир. — Николаев развернул машину и повел ее обратно к вокзалам.
На площадь он заехал в 16 часов с минутами, не успел выйти из автомобиля, как к нему подошел Станислав Воробьев:
— Спецназ, тебя хочет видеть Граф!
— Хочет, значит, увидит. Он у себя?
— Да. Я провожу.
Глава 6
Николаев и Воробьев прошли в кафе Графа. Там, как всегда, не было посторонних клиентов, только сам Быстров, пара охранников и бармен.
Граф увидел их и приказал Воробьеву:
— Свободен! — Он перевел взгляд на Николаева — А ты проходи, присаживайся.
Прапорщик устроился напротив Быстрова.
— Слушаю вас, Сергей Владимирович.
— Что за бойню ты устроил в «Согдиане», Рома?
— Вот вы о чем! Помнится, при первой нашей встрече я услышал, что дела шоферские вас не касаются.
Быстров посмотрел на Николаева.
— Я, кажется, задал вопрос, Роман Сергеевич. На них всегда отвечают. Я к этому привык. Так что изволь объясниться.
— Да вам уже и без меня все в подробностях доложили.
— Рома!..
— Хорошо. Палыч решил наказать меня за то, что я работаю не по правилам, установленным им. Замечу, что никаких законов просто нет. Есть, точнее был, беспредел Ильина и приближенных к нему лиц. Сначала мы поговорили. Он предупредил меня, я — его. Ничего бы не было, однако Палыч принял решение наказать меня. Вот так все и вышло.
Граф откинулся на спинку кресла.
— А скажи, Рома, где это ты так научился драться?
— Вам же известно, что я служил в элитном спецназе ВДВ. А там подготовка серьезная, да и повоевать пришлось немало. Как ликвидатору мне приходилось снимать таких рексов, которым Палыч, Шрам, Степан и Серый, вместе взятые, в подметки не годятся. В кафе я работал в щадящем режиме, иначе оттуда вынесли бы четыре трупа.
— Крутой!.. — проговорил Граф. — Что ж, браво! Мне действительно рассказали, как ты играючи разделался с крепкими ребятами. А почему, Рома, ты не сообщил о произошедшем нашему товарищу майору Шарнину?
— Зачем отвлекать человека от службы по пустякам?
— То, что ты сделал с Палычем и компанией, пустяки?
— Конечно. Неделю-другую отойдут в больнице и снова будут как новенькие.
— Нет, — проговорил Быстров. — У Кривова закрытая черепно-мозговая травма. У Серого сломана челюсть. Пальцы не в счет, это действительно мелочь.
— Вероятно, Шрам получил травму, ударившись головой о столик. В этом моей вины нет, как и в том, что у Серого оказалась слабая челюсть. Да и вообще потасовку начал не я, а Палыч. За свои поступки приходится отвечать. Не мог же я допустить, чтобы четверо козлов изуродовали меня!
— Но ты понимаешь, что теперь полиция вынуждена будет завести на тебя уголовное дело?
Николаев спокойно пожал плечами и заявил:
— Пусть заводит. Я защищался, и следствию придется признать это.
— А нам нужен шум?
