Глава 1. Магрибский пленник
Начальник военно-морской разведки посмотрел на вошедшего в кабинет капитана первого ранга.
Одутловатое лицо, красные глаза, плохо выбритый подбородок выдали бессонно проведенную ночь, и было отчего. Вчерашнее сообщение от командира «Забияки» об исчезновении офицера группы боевых пловцов, мягко говоря, вызвало в Управлении шок. А выражаясь казенным языком, повлекло служебное расследование.
Старшим следственной комиссии назначили куратора похода капитана первого ранга Антипова.
— Что у вас, Олег Васильевич?
— Собрали дополнительную информацию по делу. Но, к сожалению, ясности это не добавило, товарищ вице-адмирал.
У начальника разведуправления непроизвольно вздыбились брови.
— Честно говоря, подобную откровенность я слышу впервые.
— В моем положении юлить будет только хуже.
— Тогда внимательно слушаю.
— Капитан-лейтенант Савченко пропал с борта корабля, когда тот проходил вдоль побережья Магрибистана. По времени — с двадцати ноль-ноль до двадцати трех пятнадцати.
— Откуда такая точность?
— Савченко пошел проверить спецоборудование как раз в то время, когда прошла смена вахты, ну а искать начали, когда цифры уже автоматом отметили.
— Значит, все-таки спецоборудование, — сокрушенно покачал головой адмирал.
— Да нет, Савченко ничего не тронул, а дополнительных комплектов подводной экипировки на корвете нет. Да это полная чушь: при волне в семь баллов нырять вряд ли нашелся бы такой добровольный безумец.
— А не добровольно? — Взгляды адмирала и капитана первого ранга пересеклись. Начальник управления развел руками.
— Сам знаешь, из-за чего весь сыр-бор с заменой боевых пловцов и прочего, прочего. Так что этого нашего фрогмена могли и не добровольно отправить в подводное путешествие.
— Это вряд ли. Савченко — опытный боевой пловец, а никаких следов драки, потасовки не обнаружено. Я связался еще вчера с его командиром, так он в упор не верит, что кто-то в одиночку мог завалить Стрелка.
— В упор не верит, — передразнил подчиненного начальник разведуправления. — А если с этим головорезом никто не спарринговал — дали сзади по кумполу чем-то тяжелым или завалили из ствола с глушителем? Как тебе это?
— Поднять из трюма на верхнюю палубу бесчувственное и кровоточащее тело и не оставить никаких следов — невозможно. А «Забияку» перерыли снизу доверху, в каждую щель заглянули, что называется, с лупой, и ничего, ни единого намека на следы. А искали и наши, и чекисты.
— Выходит что, мистика?
— Вот и я говорю, юлить нет никакой возможности, — со вздохом развел руками Антипов.
— Н-да. — Только сейчас адмирал заметил, что его подчиненный стоит перед ним едва не навытяжку. — Ты чего это вытянулся частоколом, садись, в ногах правды нет. — Когда Олег Васильевич опустился на стул, спросил. — Ну а Тутов как себя вел?
— А что он мог сделать? Во-первых, приказ главнокомандующего флота: из-за этих сверхсекретных ракет не входить ни в один порт до самой Ориноко. Из-за этой секретности он даже не мог дать радио в эфир «человек за бортом». А во-вторых, сроки рандеву с основными силами отряда кораблей никто не переносил. Так что действовал капитан второго ранга строго по служебной инструкции.
— Ясно, по ходу нашей службы иногда приходится не просто жертвовать — карать без вины.
Олег Антипов промолчал, он хорошо знал на собственном опыте: чем больше звезды на погонах, тем больше жертв на алтарь принесено.
— Кто командует отрядом? — отвлекшись от своих личных мыслей, неожиданно задал вопрос начальник управления.
— Контр-адмирал Добрынин.
— Колька Добрынин, вернее, Николай Николаевич. Я его помню по военно-дипломатической академии, учились на параллельных потоках, — в голосе начальника флотской разведки послышались нотки зависти. Хотя чему завидовать? Оба адмиралы, и оба занимаются любимым делом. И все-таки неприятная червоточина поселилась в его душе. Причину «белой зависти» мог разглядеть и понять только профессионал с большой буквы. Один адмирал хоть и возглавлял разведку ВМФ, но, по сути, всегда решал задачи тактического значения. Второй находился в подчинение ГРУ (и не на самых высоких должностях), а решал стратегические задачи, способные перекроить политическую карту мира. — Супермен, блин, с виду интеллигент яйцеголовый, а в деле мужик что надо. Не боится белый смокинг чужими мозгами запачкать. Десять лет на Кубе в резидентуре северным соседям кровь портил, потом был направлен в Никарагуа военно-морским атташе. Если опять в этот регион направили, значит, есть серьезные виды.
— А нам-то что делать? — напомнил Антипов. — Мистику ведь к делу не подошьешь.
— Тоже верно, — согласился с ним вице-адмирал. В этом положении лично он не видел никаких вариантов для следующего хода, но на то он и большезвездный начальник, чтобы не самому ходить, а подгонять подчиненных.
— Сам что думаешь, Олег Васильевич?
— А что, если обратиться к контрразведчикам? Там у них целая бригада действует. Может, есть какие-то зацепки, а они придерживают для себя, боятся утечки?
— Как говорил дедушка Мюллер, «что знают двое, знает и свинья». Так что, давай готовь запрос, а я попрошу кого надо, чтобы коллеги не саботировали: все-таки общее дело делаем…
— А-а-л-л-а. — Этот протяжный многоголосый звук разносился в воздухе как шум приближающегося землетрясения, урагана, цунами, неся в себе смерть и разрушения.
Крик вырвал Виктора из бездны беспамятства. В первое мгновение он даже решил, что по-прежнему находится в бескрайнем, бушующем море. Только вместо мокрой морской среды он ощущал под собой твердь, причем неприятную, какую-то рифленую.
Гул вокруг Савченко нарастал, казалось, шум был внутри него, в самих мозгах. «Неужели контузия? Я оглох. Но когда?» — Мысли, будто гоночные болиды в аварии, налетали друг на друга.
«Для разведчика главное — спокойствие и осмотрительность» — наконец пришло здравое решение.
Виктор немного успокоился, потом медленно приподнял веки. Первое, что он увидел, — низкий металлический потолок с облупившейся краской. Внутри было душно, разило бензином, оружейным маслом и давно не мытыми человеческими телами.
«Грузовик, что ли?» — Первое, что пришло на ум. Скосив глаза, боевой пловец убедился, что недалек от истины. Он лежал на спине в салоне грузового микроавтобуса. Рядом с ним виднелась груда оружия, а дальше, у водительской кабины, сидел человек. Высокий, смуглолицый, одетый в грязные шаровары, сандалии на босу ногу и домотканую рубаху, поверх которой длинная жилетка из грубой кожи. Подпоясан он был широким самодельным кушаком, за который был заткнут длинный восточный нож. Лысый блестящий череп перетягивала зеленая матерчатая лента с белыми письменами арабской вязи.
