Ваня Ляпа встал около двери, а Ленька ушел в другой конец магазина. Между ними была молчаливая договоренность, и они, что называется, сработались. Зевать нельзя – такого благоприятного момента трудно дождаться. Ленька опытным глазом сразу нашел жертву – невысокого роста старую женщину. Он неплохо разбирался в поведении людей у прилавка. Он знал, что, когда дойдет до нее очередь, она заторопится, вытащит заранее приготовленные карточки и обязательно перепутает их. Разобравшись, сунет ненужные в карман и с напряженным вниманием будет следить, какие талоны ей вырежут, а потом уставится на стрелку весов. В это время и действуют воры. Ленька знал, что в такой работе главную опасность представляют сзади стоящие, которые могут заметить и предупредить воровство. На этот раз, по определению вора, сзади жертвы стояла такая же «разиня». Оценив положение, Ленька оглянулся и подмигнул соучастнику. Когда подошла очередь жертвы, все случилось так, как он и предполагал. Перец дал сигнал, мотнув головой, и воры подошли к старухе с разных сторон. Ляпа заслонил от посторонних глаз Леньку и занялся разговором.
– Тетя, я только спросить…
– Становись в очередь.
– Да я не получаю. Я только спросить… Гражданка, что вы на мясные талоны даете?
Времени достаточно. Карточки мгновенно были вынуты. Не дождавшись ответа продавщицы, воры хотели уйти, но тут события повернулись иначе. Ляпа почувствовал, как чья-то сильная рука ухватила его за шиворот.
– Чего ты? Пу-усти-и! – плаксиво закричал Ляпа.
– Тихо, тихо! Не надо вырываться. Мы же с тобой старые знакомые, – сказал мужчина, снимая очки.
Ванька сразу узнал сотрудника уголовного розыска, который дважды его допрашивал по подозрению, но отпускал за отсутствием улик.
Леньку держал другой, молодой, и так крепко, что тот не мог выговорить ни слова, а когда воротник, душивший его, ослаб, разговаривать было незачем.
– Вот паразиты! Зимой из-за таких мерзавцев люди гибли, – сказал кто-то из очереди.
– Откуда они только берутся?
– Родители виноваты. Распускают.
– Держите крепче, а то убегут, – предупредила высокая женщина.
Карточки вернули владелице, а воров увели в кабинет директора магазина.
Молодой человек в коричневом пальто позвонил по телефону.
– Алло! Давайте машину. Двоих задержали.
Он сообщил адрес и повесил трубку. Воры с тревогой переглянулись. Обычно если задерживали, то уводили в ближайшее отделение милиции. Вызов машины ничего хорошего не предвещал.
– Ну что, детишки, присмирели? – насмешливо сказал пожилой мужчина. – Допрыгались. Тебя как величают? Ленька Перец? Давно мы к тебе присматриваемся.
– Ну да?
– А ты думал как? Собирался до старости спокойно и тихо воровством промышлять? Нет, шалишь! Все до поры до времени. Мы думали, что за ум возьмешься, бросишь грязное дело.
– Я только первый раз… Карточку потерял… – захныкал Ленька. – У меня, дяденька, дома мать больная…
– Неужели? Ну, поплачь, поплачь. Может быть, и разжалобишь. Я ведь добрый… – все так же насмешливо говорил сотрудник уголовного розыска. – Ваня Ляпа помнит меня. Два раза клялся, что бросит воровать, учиться пойдет в ремесленное училище. Наверное, и сейчас пошел бы? А?.. Пойдешь?
– Пойду, – угрюмо сказал Ваня Ляпа.
– Как только со мной встретится, так сейчас же учиться хочет, а как отпустишь, так опять за свое…
Молодая женщина, заменявшая директора магазина, писала отчет и с любопытством поглядывала на пойманных.
– Дяденька, а вы нас выпустите? – плаксиво спросил Ленька.
– Обязательно выпустим.
– Скоро?
– А уж это суд решит.
– А как суд решит?
– Этого я не знаю. Решит, как полагается. Что заработали, то и получите.
– Сто шестьдесят вторая статья*, – сказал Ляпа. – Два года.
– А в военное время, может, и прибавят.
– Дяденька, а как бы мамке сообщить, чтобы передачу принесла?
– Догадается – принесет.
– Можете по телефону позвонить, – неожиданно разрешил молодой.
– А можно?
– Раз говорят – значит, можно, – подтвердил и пожилой.
Женщина молча передвинула телефон в сторону Леньки, на край стола.
– Кому позвонить? – спросил шепотом Ленька.
– Звони Чинарику, – сквозь зубы ответил Ляпа.
– А какой у нее телефон?
Ляпа назвал номер телефона магазина, где работала Тося.
– Позовите, пожалуйста, Тосю к телефону. Очень срочное дело, – сказал Ленька и стал ждать. – Тося? Это Ленька говорит. Взяли нас с Ляпой. Попались на месте, с поличными… Крышка… Нечего толковать, теперь уж скоро нас не выпустят. Долго не увидимся. До свиданья.
Пожилой мужчина засмеялся.
– Давно бы так, – сказал он, когда Ленька повесил трубку. – Своим языком заговорил… А то плакать.
Ленька молчал. Было странно, что их сразу же не отвели в отделение милиции и разрешили позвонить по телефону.
Скоро пришла машина и увезла обоих.
* * *
Свое обещание «поднажать» бригада моряков выполнила раньше, чем сама ожидала. На четвертый день, к двенадцати часам, работу закончили, и аварийная станция снова была готова подавать воду городу.
До темноты еще оставалось много времени. Миша заторопился. Можно успеть съездить домой и повидать сестренку. Он передал свой талон на обед Сысоеву и пошел на судно. Николай Васильевич только что пришел с завода. Получив его разрешение, Миша наскоро переоделся, захватил узел с Люсиным «обмундированием» и пошел к трамваю.
Дома Миша не был почти неделю. Когда он повернул ключ и открыл пустую квартиру, первым, что бросилось ему в глаза на полу за дверью, был белый конверт. «Вероятно, чье-то письмо по ошибке опустили в почтовую щель, – подумал он, но, когда прошел в комнату и взглянул на конверт, сердце его сжалось до боли. – Письмо от отца! Он жив! Папа нашелся!»
Миша бросил узел на кровать, сел к окну и торопливо разорвал конверт. Письмо было написано карандашом, неровными буквами.
Здравствуйте, мои дорогие!
Живы ли вы? Душа у меня кровью обливается, когда про вас думаю. Такие страшные вести про город родной приходят. Окружили Ленинград со всех сторон и хотят задушить… Писал вам несколько раз, но ответа не получал. Не сдавайтесь, Даша! Не сломить фашистам русского народа, никогда не поставить нас на колени! Про себя могу сказать, что я все время на фронте. Два раза имел ранение и сейчас только что выписался из госпиталя и отправляюсь на фронт. Будем драться. Если живой останусь, с победой вернусь.
