По завершении марша майор Седов приказал заместителю организовать сменные посты охранения, обед личному составу и до 21 часа полноценный отдых. Отдав необходимые распоряжения, он подозвал к себе связиста старшего лейтенант Грачева:
— Дай связь с Трепановым.
Грач быстро развернул малогабаритную современную спутниковую систему «Вега», набрал номер заместителя Белоногова и передал трубку Седову, доложив:
— Полковник Трепанов на связи!
— Енисей, это Седой.
— Рад тебя слышать!
— Взаимно. Примите доклад. В 14.10 местного времени отряд «Z», высадившись в заданном районе и совершив марш от Хурбада до рубежа подготовки штурма объектов в Гермабаде и на складе, вышел на рубеж. До 21.00 личному составу объявлен отдых. Охранение выставлено.
— Во время высадки и марша, особенно при подходе к рубежу, ничего подозрительного замечено не было? — спросил Трепанов.
— Никак нет! Все тихо и спокойно, даже скучно.
— Заскучал? Думаю, скоро тебе будет веселее…
— Это точно… С наступлением темноты вывожу наблюдателей за усадьбой, провожу разведку объекта «арсенал», рассредоточиваю ударную группу и в 5.00 провожу штурм складов. Далее подвожу личный состав к позициям наблюдателей и оттуда атакую главный объект.
— Может, начать раньше? Это позволило бы тебе — при благоприятных, естественно, обстоятельствах — начать отход к Хурбаду до того, как поднимется кишлак.
— На месте определюсь. Все будет зависеть от того, что ночью увижу на складах я и что увидят в усадьбе наблюдатели. Но вряд ли удастся отработать задачи по-тихому. В общем, окончательное решение доложу примерно в 3.00. Не рано?
— В самый раз. Я привык к тому, что ты все свои дела предпочитаешь проворачивать ночью.
— Договорились. Не исключено, что штурм проведем одновременно по двум объектам, хотя лучше бы, конечно, было успокоить караул на складах, подготовить их к подрыву, а затем всецело заняться Бурхоном. Уйти мы в принципе сможем и по-шумному, для этого у Бурхона есть транспорт в усадьбе. И перевал пройдем быстро. Но, как я уже сказал, окончательное решение представлю на утверждение ориентировочно завтра в 3.00.
— Жду! Твой доклад немедленно продублирую в Москву. Ты пока, до четырех, спать не ложись, чтобы не будить тебя, если с тобой захочет поговорить Белоногов… Как ведут себя иностранцы?
— Как и прежде — уверенно, спокойно, команды выполняют четко, ненужных вопросов не задают.
— Это то, что надо!
— Пока я доволен пополнением. Посмотрим, что оно представляет собой в бою.
— Тогда до связи, Валера!
— Седой, только Седой! Сами же приказывали забыть и об имени, и о фамилии, и о звании, и о национальности. Мы же теперь непонятно кто, вооруженные люди без родины и флага…
— Сам понимаешь, это не мое решение…
— Понимаю… До связи, полковник.
Седов передал трубку связисту:
— Ждем, Грач; возможно, нас вызовет Центр.
— И долго?
— Что «долго»?
— Ждать?
— Не дольше, чем ты на базе кувыркался в спортзале с мадам Муравьевой.
— Ну вот, теперь замордуешь…
— Ладно, закрыли тему. Ждем до 16.30.
— Понял.
Белоногов на связь не вышел. Седова вызвал Трепанов, сообщил, что доложил генералу о действиях группы. Тот отреагировал без каких-либо эмоций, приказав продолжать операцию.
— Ну и добре, Енисей. Я на отдых. Да и вы можете поспать. Ночь может выдаться бессонной. Не гарантирую, что не потревожу вас.
— Ага, дадут мне выспаться! Ты — отдыхай, а я перебьюсь. Мне в бой не идти… До связи!
Седов передал трубку связисту:
— Сворачивай пока станцию, и отбой до 21.00.
Затем майор разложил спальный мешок под кустом и уснул. Поднялся он в 8 часов, бодрый, отдохнувший. Умылся из фляги, привел себя в порядок и прошел до ближнего к складам поста охранения. На посту службу нес немецкий лейтенант Свен Аппель, он же Ганс. Увидев майора издалека, снайпер кивнул и тут же вернулся к выполнению непосредственных обязанностей.
Седов прилег рядом с ним:
— Как дела, Ганс?
— Все в порядке. Никого в секторе контроля нет, даже животных.
— Склады у нас за ближайшими холмами. Оттуда ничего не было слышно?
— Нет. Ветер северный…
— Лай собак?
— Не слышал.
— А они должны быть на складах… И не какие-нибудь дворняги, а охранники-алабаи.
— Алабаи? — переспросил немец. — Не слышал о такой породе.
— Среднеазиатская овчарка. Прекрасный охранник. Крупная, сильная, внешне миролюбивая собака, но волка рвет в секунды. Их в основном используют для охраны овечьих отар, но и усадьбы они охраняют получше любого часового. Алабай почем зря лаять не станет. Увидит врага — и начнет молча, тихо сближаться. Атакует броском. Бьет мощными лапами в спину или грудь, затем рвет шею. На оружие не реагирует — если, конечно, воспитывался здесь; в России они выстрелов боятся. Да и слабее они у нас. Алабаю бегать надо, простор нужен… У нас же посадят на цепь и только на выгул отпускают. У нас эти псы портятся, а здесь они представляют грозное оружие.
— Какая защита против этой собаки?
— Главное — вовремя увидеть алабая. И не пытаться отбиться ножом, только из ствола бить, прямо в морду.
— И много их может оказаться на складе? — Немец явно заинтересовался данной темой, впрочем, не выказывая никакого страха или боязни.
— На складе — немного, одна собака или две. А вот в селении они в каждом дворе.
— И в усадьбе Бурхона?
— Бурхона? — переспросил Седов. — Кстати, об этом мне наш компьютерный гений ничего не говорил. Хорошо, что ты напомнил. Я — к Хакеру.
Седов отыскал среди пообедавших и уже расположившихся на отдых офицеров капитана Леруа:
— Хакер, не спишь еще?
— Нет.
— Ты информацию по объектам всю внимательно смотрел?
— Вместе с вами…
— Не помнишь, в ней о собаках на объектах что-нибудь было?
— По-моему, было, в конце докладной записки.
— А ну-ка включи аппаратуру.
Леруа включил свой агрегат и открыл нужную страницу сохраненной в компьютере информации.
— Так, собаки… Есть такое дело! По информации разведки, в кишлаке в каждом дворе есть алабаи, а также пес, охраняющий селение; а вот в усадьбе Бурхона собак нет.
— Почему?
— Не любит он собак.
— Вот так просто — не любит, и всё?
