– Ну что вы! Какая сейчас домработница!
– Кто же у вас ведет хозяйство?
– Я.
– Вы, дочь профессора?
– Ну так что? Вы думаете, что у профессоров все дочери – белоручки? Ничего подобного.
– Тем лучше, – с улыбкой сказал гость. – Маленькая хозяйка большой квартиры.
– Извините, но я не такая уж маленькая. А потом не забывайте, какое сейчас время…
И, словно в подтверждение ее слов, дом вздрогнул, и сразу раздался глухой разрыв снаряда.
– Вот… Обстрел!
Некоторое время они молча стояли, ожидая новых ударов. Один за другим разорвались где-то поблизости еще два снаряда. Остальные полетели дальше. Свистящий, рокочущий звук снарядов был слышен ясно, но разрывы доносились совсем слабо.
В дверях показался Миша. Он был уже в бушлате, форменной фуражке, с портфелем.
– Я готов, Григорий Петрович.
– А вы не боитесь, Коля? Стреляют.
– А чего бояться? Стреляют по Выборгской, а нам в другую сторону, – сказал Миша, вопросительно глядя на раскрытый чемодан, где лежали пакеты, кулечки, банки.
– Григорий Петрович продуктов привез, – пояснила Лена.
– Всякое даяние благо, – весело проговорил гость и, захватив сверток с бельем и мылом, подошел к Мише. – Ну что ж, если моряк говорит, что опасности нет, я спокоен. Вы народ обстрелянный. Пошли!
На площадке лестницы второго этажа Миша остановился.
– Забыл!.. Вы идите, Григорий Петрович, я догоню! – сказал он и, прыгая через две ступеньки, помчался обратно.
Лена стояла в дверях квартиры и, прислушиваясь к удаляющимся шагам, думала о том, что теперь делать. Девочке казалось, что она должна как-то действовать. Действовать быстро, решительно. Пока гость в бане, необходимо сообщить о его приезде Ивану Васильевичу. Но как? Может быть, вызвать сигналом соседа-инвалида? Но их предупреждали, что пользоваться сигналом можно только в случае крайней необходимости или опасности.
Неожиданное появление Миши испугало. Лена попятилась. Закрыв за собой дверь, Миша схватил ее за локоть и торопливо зашептал:
– Молодец, Леночка! Позвони сейчас по телефону дяде Ване. Или лучше вызови Буракова… этим… как его?., кисточкой… и скажи, что он приехал. Вот. А я постараюсь вернуться скорей. Ну, надеюсь на тебя…
– Подожди, Коля. А как ты меня сейчас назвал?
– Как?
– Вспомни-ка. Меня ругаешь, а сам…
– Ну как я назвал? – с досадой спросил Миша.
– Ты сказал «молодец, Леночка».
– Ну ладно, не придирайся. Я же тихо… Значит, поняла? Ну всё. Я пошел!
Миша крепко пожал руку своей мнимой сестре и выбежал на лестницу.
10. СТРАННЫЙ РАЗГОВОР
Обстрел района прекратился, но канонада, похожая на раскаты грома, все нарастала.
– Сильно стреляют, – заметил гость.
– Артиллерийская дуэль, – пояснил Миша. – Во как! Теперь фашистам туго. Наши им дают перцу.
Приехавший взял узелок в другую руку, искоса взглянул на юношу и, как ему показалось, улыбнулся.
«Не понравился перец-то», – подумал Миша.
На улицах было пустынно. Изредка встречались одинокие пешеходы, да кое-где под воротами стояли дежурные МПВО, прислушиваясь к артиллерийской перестрелке.
«Ученый! – думал Миша, стараясь не забегать вперед. – Сразу видно, что липа*».
– Коля, а домой вы возвращаетесь поздно? – неожиданно спросил гость.
Миша насторожился. «С какой целью он задает такой вопрос и что ему ответить? Запутать или сказать правду?»
– А это по-разному… Иногда задерживают, а когда и пораньше прихожу.
– Разве у вас нет расписания?
– Расписание-то есть, но бывают практические занятия.
– А почему вы выбрали такую специальность, морскую? – снова спросил гость. – Отец у вас ученый, химик, а вы кем будете? Штурманом?
– Я буду механиком, – твердо сказал Миша.
– Тем более… Вы любите технику?
– Да.
– Ну а как к этому относится Сергей Дмитриевич?
– А ему что… – пробормотал Миша. – Я же не маленький.
– Ну все-таки. С мнением отца следует считаться, – продолжал гость назидательно. – Он старше, а значит, опытнее. Выбор профессии в наше время имеет громадное значение… Много молодых людей калечат себе жизнь из-за этого… Да и не только себе. Способностей, скажем, для научной работы нет, а лезет в аспирантуру… Ему бы токарем работать…
– По хлебу, – подсказал Миша.
– Как это по хлебу? – спросил гость.
– Есть у нас такая поговорка, – пояснил Миша. – Токарь по хлебу… Ну, значит, лодырь. Только и делает, что жует.
– A-а! Да, да… Странно, что до сих пор у нас сохранилось стремление искать профессию полегче и повыгодней, так называемое теплое местечко.
Миша слушал с удивлением. С одной стороны, он знал, что это враг, и к каждому его слову относился с недоверием, а с другой стороны, понимал, что Мальцев высказывает дельные мысли, и в душе не мог не соглашаться с ним.
– Есть у меня один знакомый, – продолжал между тем гость. – Здоровый парнишка, сильный, но туповатый. Зовут его Вася. Ему бы молотобойцем работать или бревна таскать, а он пошел в науку. Почему? Да потому, что так родные за него решили. Профессия эта почетная, выгодная и вроде как нетрудная. А надо сказать, что Вася был не только глуповат, но и ленив. Тянули его за уши из класса в класс все: и мать, и старший брат, и знакомые… Вытянули. А потом в институт. В те годы в институт легко было поступать. Студентов не хватало… Женили его на умной и дельной женщине. Она за него потом и диссертацию написала. И вот появился ученый, на горе себе и всем окружающим. Делать он ничего, конечно, не делает, да и не может делать, но мнения о себе высокого. И никак ему теперь не доказать, что в науке он болтается зря, что ему надо менять профессию, пока еще не поздно…
Рассказ Мальцева совершенно не трогал Мишу. Сам он в науку не собирался, профессию выбрал по душе и был уверен, что из него выйдет хороший механик. Непонятно только было, зачем Мальцев говорит об этом.
– Григорий Петрович, а где он сейчас? – спросил Миша и, видя, что тот не понял вопроса, прибавил: – Вася-то где сейчас? На фронте, наверно?
– К сожалению, нет. Живет в Ленинграде, – ответил гость, останавливаясь у входа в баню. – Как будто пришли. Здесь?
– Здесь. А обратно вы дорогу найдете, Григорий Петрович? – спросил Миша.
– Да уж как-нибудь… А вы, значит, в училище?
– Да.
– Ну, ну… В такое героическое время учиться под обстрелами… Потом гордиться будете.
