Между Дуомоном и казематом мы видим могилу павшего товарища, еще совсем свежую — молодой солдат пал здесь всего несколько недель назад. Обнажив головы, мы стоим у этой одинокой, затерянной могилы, видя слева и сотни других могил, постарше. Тысячи деревянных крестов… Здесь слова человеческого языка бессильны. Полки, батальоны, роты, взводы, о которых напоминают вот эти кресты, не нуждающиеся в пояснениях — они говорят сами за себя.
От каземата с прахом павших мы направляемся к Воксбергу и пытаемся мысленно представить себе масштабы подвига немецких и французских солдат в июне 1916 года. Взобравшись на полуразрушенный купол форта, мы пытаемся проследить путь лейтенанта Киля, который вместе с группой около 40 гренадеров сумел пробиться через восточный фланговый ров в сердце форта. Но тщетно — обуявшая людей мания разрушения не оставила и следа от прежнего ландшафта, перекроив его до неузнаваемости. Перед нашим мысленным взором мелькают силуэты атакующих пехотинцев, которые, невзирая на ураганный огонь защитников форта, прорываются через пробитую снарядом брешь в переднем эскарпе. Мы представляем саперов, бросающих в бойницы гранаты, подавляя орудийные расчеты. Сегодня изувеченный бронированный колпак беспомощно лежит у наших ног.
Пока я рассказываю своим пехотинцам, в каком ужасном положении оказались французы — защитники форта, мне чудится грохот канонады французской артиллерии, пытающейся согнать немецких пехотинцев с купола форта.
В темных проходах мы обнаруживаем на стенах и сводчатых потолках обожженные места — следы воздействия немецких огнеметов. Мы потрясенно смотрим на цистерну — еще одно свидетельство гибели французов, силясь представить себе муки жажды, выпавшие на долю защитников форта. Но и остававшимся наверху немцам тоже приходилось туго — каждая фляжка, проносимая сюда сквозь свинцовый дождь, была обагрена кровью тех, кто доставлял им драгоценную воду.
Во время осмотра этого исторического места и моего рассказа о тех героических днях мои слушатели не вымолвили ни слова.
Стремясь вернуть форт, вырвать его из рук немцев, французы непрерывно атаковали его, но все семь атак были отбиты мужественными защитниками.
В сумерках уходящего дня мы проходим тем же путем, что и 21 немецкий солдат и двое офицеров, которым удалось миновать страшный заградительный огонь французов и влиться в ряды защитников форта. Они были последними из двух погибших немецких рот.
Уже совсем темно, когда мы отправляемся в обратный путь. Экскурсия настроила нас на задумчивый лад. Верден преподал нам урок — даже пройдя две победоносные кампании, мы не испытали и десятой доли того, что выпало на долю наших отцов.
Создание разведывательного батальона в Метце
29 июня мы входим в форт Альвенслебен в Метце. Форт этот расположен западнее Мозеля, отсюда открывается чудесный вид на долину этой реки.
В форте видим старые батареи крупповских пушек конца XIX — начала XX века. Рядом с орудиями аккуратно выставлены и начищенные до блеска снаряды. Согласно описи орудия эти были переданы французам в 1918 году.
В конце концов, ценой немалых усилий форт превращен нами в казарму с вполне удовлетворительными условиями расквартирования. Здесь намечено создать учебный центр только что сформированного 1-го танкового разведывательного батальона.
В августе мне предстоит возглавить набор личного состава для этого подразделения. В качестве исходных подразделений — моя 15-я рота стрелков-мотоциклистов, противотанковый взвод 14-й роты и саперный взвод. Недостающие подразделения я планирую изыскать лично в запасном батальоне стрелков-мотоциклистов, дислоцированном в Эльвангене.
В Эльвангене мне нет нужды долго искать желающих. Молодые пехотинцы рвутся на фронт и рады покинуть родные казармы. Едва я заикнулся о том, что мне нужны добровольцы, как меня окружили здоровые крепкие парни. Средний возраст молодых людей — 18 лет, они в армии всего полтора месяца. Несколько дней спустя разведывательное подразделение создано, и мы приступаем к интенсивной боевой подготовке. Молодых солдат не смущают трудности, они не за страх, а за совесть исполняют приказы и распоряжения командиров и начальников, и вскоре в моем подчинении прекрасный спаянный коллектив.
Полигонами и тренировочными площадками нам служат поля сражений Сен-Прива, Гравлотт и Мар-де-Тур. На них водители танков и стрелки-мотоциклисты совершенствуют старые навыки и приобретают новые.
Поскольку в годы после поражения много судили да рядили о том, из кого комплектовались части Ваффен-СС, считаю своим долгом предложить вниманию читателя некий социологический срез солдат и унтер-офицеров, взяв за основу 2-ю роту стрелков-мотоциклистов вверенного мне батальона. На гражданке молодые люди имели следующие профессии:
| 1. Технические специальности |
42,73 % |
Отцы солдат |
1 0,90 % |
| 2. Ремесленники |
21,69 % |
Отцы солдат |
36,03 % |
| 3. Свободные профессии |
14,16 % |
Отцы солдат |
26,08 % |
| 4. Сельскохозяйственные профессии |
6,41 % |
Отцы солдат |
8,76 % |
| 5. Нет профессии |
15,01 % |
Отцы солдат |
18,23 % |
Средний возраст рядового состава составил 19,35 года, унтер-офицеров — 24,76 года, а роты в целом — 22, 5 года. В общей сложности служащие роты имели 452 родственника по различной линии. В роте были представлены многие местности германского рейха. С полным правом можно утверждать, что приведенные мною данные применимы и к вооруженным силам Германии в целом, и к населению Германии, так что не имеет смысла говорить о частях Ваффен-СС ни как о «войсках из партийных бонз», ни как о «ландскнехтах».
И вот за период с 10 июля 1941 года по 30 декабря 1941 года — то есть всего за полгода — из этой роты погибло 48 офицеров, унтер-офицеров и рядовых. Кроме того, за указанный период 122 солдата получили ранения. В ходе тяжелейших оборонительных боев за Ростов-на-Дону в декабре 1941 года численность роты сократилась до взводной.
Как только сегодня некоторые деятели берутся считать этих готовых на любые жертвы молодых идеалистов «солдатами партии»? Они сражались и гибли за Германию, а не за какую-нибудь там партию.
Осенью 1940 года меня откомандировали в Эльзас, в Мюльхаузен на курсы штабных офицеров. Руководителем курсов был опытный и знающий офицер, командующий 73-й пехотной дивизией генерал-лейтенант Билер. В ходе прохождения курсов мне удалось познакомиться со многими товарищами, с которыми мне приходилось сражаться плечом к плечу и делить нелегкие часы в Греции и России. Мне хочется назвать здесь полковника Хитцфельда и майора Штиффатера.
